Жажда

Худой, но не такой тощий, как несколько лет назад. Плюс три килограмма за счет мышц. Плюс два килограмма за счет правильного распорядка дня. Более здоровый образ жизни. Но лицо, которое он видел в отражении, говорило о том, что так было не всегда. Дельты тонких красных кровеносных сосудов на белках глаз и под кожей лица рассказывали о его прошлом, полном алкоголя, хаоса, бессонницы и вредных привычек. Шрам от уха к уголку рта – об отчаянных ситуациях и невозможности контролировать свою импульсивность. А тот факт, что он зажимал сигарету между указательным пальцем и кольцом на безымянном, потому что на этой руке у него не хватало среднего пальца, напоминал еще об одной истории убийства и мерзости, запечатлевшейся в его плоти и крови.

Он взглянул на «Афтенпостен», увидел слово «убийство» прямо над сгибом газеты, и на мгновение эхо крика снова раздалось у него в ушах.

– Я и сама думаю построить спортзал, – говорила фру Сивертсен. – Ты не мог бы заскочить ко мне как-нибудь утром на следующей неделе и что-нибудь посоветовать?

– Мат, гантели и перекладина для виса, – ответил Харри. – Вот мои советы.

Фру Сивертсен широко улыбнулась и понимающе кивнула:

– Хорошего тебе дня, Харри.

«Тесла» пошелестела своей дорогой, а он пошел обратно к дому.

Войдя в тень от больших елей, он остановился и оглядел дом. Дом был прочным. Не неприступным, нет ничего неприступного, но взять его непросто. На толстой дубовой двери три замка, а на окнах железные решетки. Господин Сивертсен жаловался. Он говорил, что дом, похожий на форт, напоминает ему о Йоханнесбурге, что из-за этого дома их безопасный район кажется опасным и цены на жилье не растут. Решетки установил отец Ракели после войны. Работа Харри в полиции однажды подвергла Ракель и ее сына Олега опасности. С той поры Олег стал взрослым, съехал от них, стал жить с девушкой и учиться в Полицейской академии. Пусть Ракель сама решает, когда снять решетки. Больше они не нужны. Теперь он всего лишь низкооплачиваемый преподаватель.

– О, пят-рак, – пробормотала Ракель с улыбкой, преувеличенно громко зевнула и уселась в кровати.

Харри поставил поднос на одеяло перед ней.

Слово «пят-рак» они выдумали сами для обозначения того часа, что они проводили в постели по пятницам, когда у него занятия начинались поздно, а у нее, юриста Министерства иностранных дел, был выходной.

Харри заполз под одеяло и, как обычно, дал ей часть «Афтенпостен» с норвежскими и спортивными новостями, себе же оставил международные новости и культуру. Он надел очки для чтения, с необходимостью носить которые ему пришлось смириться, и набросился на рецензию последнего альбома Суфьяна Стивенса, обдумывая тот факт, что Олег пригласил его на концерт группы «Sleater-Kinney» на следующей неделе. Вообще-то, Олегу нравилась более тяжелая музыка, поэтому Харри был особенно признателен ему за заботу.

– Что нового? – спросил Харри, листая газету.

Он знал, что она читает статью об убийстве, которую он видел на первой полосе, и что она не станет ему об этом говорить. Таков был один из их молчаливых договоров.

– Более тридцати процентов американских пользователей «Тиндера» состоят в браке, – сказала Ракель. – Но «Тиндер» это отрицает. Что у тебя?

– Похоже, новая вещь Отца Джона Мисти не достигла цели. Либо же рецензент постарел и стал недовольным. Мне кажется, скорее второе. Его хвалили в «Моджо» и «Анкате»[11].

– Харри…

– Предпочитаю молодых и недовольных. Которые медленно, но верно с возрастом становятся добрее. Как я. Ты не согласна?

– Ты бы ревновал, если бы я зарегистрировалась на «Тиндере»?

– Нет.

– Нет? – Она подтянулась повыше. – Почему?

– У меня же нет фантазии. Я глупый, и я думаю, что меня тебе более чем достаточно. Быть глупым не так уж и глупо, понимаешь?

Она вздохнула:

– Ты что, никогда не ревнуешь?

Харри перевернул страницу:

– Я ревную, но Столе Эуне совсем недавно привел мне несколько причин, чтобы стараться свести это к минимуму, милая. Я пригласил его сегодня прочитать моим студентам лекцию об извращенной ревности.

– Харри… – По ее игривому тону он понял, что она не собирается сдаваться.

– Не начинай фразу с моего имени, будь так добра, ты ведь знаешь, что я начинаю нервничать.

– Для этого у тебя есть основания, потому что я собиралась спросить, хочешь ли ты когда-нибудь кого-нибудь, кроме меня.

– Собиралась? Или сейчас спрашиваешь?

– Я спрашиваю сейчас.

– Хорошо.

Его взгляд упал на фотографию начальника полиции Микаэля Бельмана с женой на кинопремьере. Бельману шла черная повязка на глазу, и Харри знал, что Бельману это известно. Молодой начальник полиции сказал, что пресса и детективные фильмы создают искаженное впечатление об Осло, что за то время, пока он служит начальником полиции, в городе стало спокойнее, чем когда-либо. По статистике, шансов на то, что ты совершишь самоубийство, намного больше, чем на то, что тебя убьют.

– Ну… – сказала Ракель, и он почувствовал, как она подползла ближе. – Ты хочешь других?

– Да, – ответил Харри, подавив зевок.

– Все время? – спросила она.