Жажда

Он повернулся к Исабелле. Почему она решила поставить большую двуспальную кровать в гостиной, хотя в квартире имелась нормальная спальня, он не понимал. Особенно потому, что соседи могли видеть, что здесь происходит. Хотя он подозревал, что именно поэтому. Исабелла Скёйен была крупной женщиной, ее мощные длинные члены раскинулись под тяжелой золотистой шелковой простыней, драпирующей ее сочные формы. Один этот вид вновь возбудил в нем желание.

– Ты произносишь всего лишь одно слово, и ты уже посеял мысль о загранице, – сказала она. – В психологии это называется укоренением. Это просто и срабатывает всегда. Потому что люди просты. – Она скользнула взглядом вниз по его телу и широко улыбнулась. – Особенно мужчины.

Она одним рывком сбросила шелковую простыню на пол.

Бельман уставился на нее. Иногда ему казалось, что вид ее тела нравится ему больше, чем прикосновения к нему, а вот с собственной женой все было наоборот. Что странно, поскольку тело Уллы объективно было красивее тела Исабеллы. Но неистовая, яростная похоть Исабеллы заводила его больше, чем нежность Уллы и ее тихие, прерываемые слезами оргазмы.

– Дрочи, – приказала Исабелла, развела ноги в стороны, так что колени стали похожи на два распростертых крыла хищной птицы, и коснулась двумя крепкими пальцами своих половых органов.

Он сделал, как она велела. Закрыл глаза. И услышал постукивание по стеклу. Черт, он уже забыл о Катрине Братт. Бельман схватил вибрирующий телефон:

– Да?

Женский голос что-то сказал, но Бельман ничего не услышал из-за оглушительного гудка парома, раздавшегося в тот же момент.

– Ответ «да»! – прокричал он нетерпеливо. – Ты должна участвовать в «Воскресном журнале». Я сейчас занят, но я позвоню тебе позже и дам несколько инструкций, хорошо?

– Это я.

Микаэль Бельман остолбенел.

– Сокровище мое, это ты? Я подумал, звонит Катрина Братт.

– Ты где?

– Где? Разумеется, в офисе.

Во время последовавшей за этим слишком долгой паузы до него дошло, что она, конечно, тоже слышала гудок парома и поэтому задала такой вопрос. Он тяжело выдохнул через рот, глядя вниз на опускающийся член.

– Ужин будет готов не раньше половины шестого, – сообщила она.

– Ну хорошо, – ответил он. – Что…

– Говяжий стейк, – сказала она и дала отбой.

Харри и Андерс Виллер вышли из машины перед домом 33 по улице Йоссингвейен. Харри закурил и посмотрел на красное кирпичное здание, обнесенное высоким забором. Когда они отъезжали от Полицейского управления, светило солнце, заставляя осенние краски сверкать, но пока ехали сюда, собрались тучи, и теперь они, как потолок цементного цвета, едва не задевали землю и высасывали краски из окружающего мира.

– Значит, это тюрьма Ила, – сказал Виллер.

Харри кивнул и глубоко затянулся.

– Почему его называют Женихом?

– Потому что жертвы его насилия беременели и он угрозами заставлял их обещать, что они выносят ребенка.

– А если нет?

– Он вернется и самолично сделает кесарево сечение. – Харри затянулся в последний раз, затушил сигарету о пачку и убрал в нее окурок. – Давай уже покончим с этим делом.

– Правила запрещают нам приковывать его наручниками, но мы будем наблюдать за вами через камеры слежения, – сказал тюремный надзиратель, который пропустил их через шлюз и довел до конца длинного коридора с выкрашенными в серый цвет стенами и железными дверьми по обе стороны. – У нас правило не приближаться к нему ближе чем на метр.

– Господи, – пробормотал Виллер. – Он что, нападает на вас?

– Нет, – ответил надзиратель и сунул ключ в замок последней двери. – У Свейна Финне нет ни единого замечания за те двадцать лет, что он провел здесь.

– Но?..

Тюремный надзиратель пожал плечами и повернул ключ в замке.

– Думаю, вы поймете, что я имею в виду.

Он открыл дверь, отступил в сторону, и Виллер с Харри вошли в камеру.

Человек, сидевший на койке, находился в тени.

– Финне, – сказал Харри.

– Холе. – Голос из тени звучал как скрежет перемалываемого камня.

Харри махнул рукой в сторону единственного стула в помещении:

– Ничего, если я присяду?

– Если ты считаешь, что у тебя есть для этого время. Слышал, у тебя появились кое-какие дела.

Харри уселся. Виллер встал у него за спиной возле двери.

– Мм… Это он?

– Кто «он»?

– Ты знаешь, о ком я.

– Я отвечу тебе на этот вопрос, если ты честно ответишь на мой. Тебе не хватает этого?

– Не хватает чего, Финне?

– Товарища по играм твоего уровня. Как в случае со мной.

Человек в тени наклонился вперед и попал в луч света из окна, расположенного высоко под потолком, и Харри услышал, как участилось дыхание Виллера у него за спиной. Тень от прутьев решетки ложилась на рябое лицо с красно-коричневой, похожей на выделанную кожей. Борозды на лице частые, глубокие и четкие, словно их ножом прорезали до самых костей. Вокруг головы повязан красный платок, как у индейца. Усы, толстые влажные губы. Зрачки карих глаз маленькие, а белки – желтоватые, но тело мускулистое и стройное, как у двадцатилетнего юноши. Харри сосчитал. Свейну «Жениху» Финне должно было исполниться семьдесят пять.