Жажда Перворожденных (СИ)

– Они древние, одинокие, возможно даже девственные эльфийки, у которых полностью отсутствует личная жизнь и перспективы найти себе не то, что мужа, даже возлюбленного среди своих сородичей, – пояснил более подробно торговец. – Так уж они устроены, что невероятно долгая жизнь, отягощенная одиночеством и тысячелетиями подступающим климаксом толкает их на странные, порой безумные в нашем понимании поступки.

– Но рабство… – бормотал в ответ на услышанное несостоявшийся герой. – Как такая вещь вообще может… им так голову напекло, что они рады работать на каменоломнях или плантациях до конца жизни?!

– Конечно нет, – хмыкнул Себастьян. – Они безумны, но не глупы. Никаких каменоломен, никаких плантаций, исключительно секс-рабыни или горничные для личного пользования, все нужды которых хозяин ОБЯЗАН будет выполнять согласно пожизненному магическому контракту. И да, работорговля не запрещена на территории королевства только благодаря всесторонней поддержке этого славного начинания со стороны эльфийской короны.

– Но это нелепо, – чуть ли не плакал уже от осознания порочности этого мира попаданец. – Зачем рабы?! Почему просто не пойти и не…

– А ты думаешь, кто-нибудь действительно добровольно согласится начать отношения с эльфийкой? – буквально припечатал парня истинами этого мира Себастьян. – С этим похотливым, нелепым, безумным созданием, восприятие времени которой настолько отличное от человеческого, что пожизненное, по людским меркам, рабство для неe просто короткий праздник выходного дня с интрижкой на один раз в таверне с проходящим мимо путешественником. На следующее утро эльфийка останется там, а странник продолжит свой путь. Звучит красиво, но только скрывается за этим оставшаяся в живых и не на миг не состарившаяся перворождённая, да ушедший по дороге теней несчастный прямиком в объятия Келемвора.

– Нелепо, – выслушав слова торговца, поднялся на ноги попаданец. – Так нелепо…

– Правда зачастую нелепа, – развёл руками работорговец, на деле оказавшийся банальным посредником из «турагентства» и сутенёром в одном лице. – Но ещё нелепее и страшнее только влюблённые эльфийки. Осознавая мимолетность жизни смертных они идут на довольно… жуткие ухищрения, чтобы побыть с объектом своей страсти подольше. И круглосуточное занятие любовью с перерывом исключительно на сон и еду, самое невинное, что приходит им в голову. Забавно, что мне приходится объяснять такие прописные истины. Ну, так что, купишь раба?

– Я… мне… – безмолвно то открывая, то закрывая рот, словно выкинутая на берег рыба, парень, всё же, выдавил из себя пару слов. – Лучше пойду…

– Да-да, засиделась мы, – грузно поднялся на ноги торговец. – Но ты обдумай мои слова. И добрых тебе снов.

Ошарашенный попаданец ничего на это не ответил. Просто вывалился из шатра и, пошатываясь от неожиданно сильно ударившего в голову алкоголя, побрёл в сторону отрядной палатки. Сил осмысливать новую информацию не было. Желания тоже. Банально брёл парень вперёд по темноте на ватных ногах, пока не добрался до ставшим таким родным шатра Отчаянных дев. Ощущения были, словно в дом родной вернулся.

Не замечая препятствий, как и притаившихся в сумраке авантюристок, Александр добрался до своего места, где благополучно и уснул, едва голова коснулась замещающей подушку котомки.

– Эх, не получилось, – тяжело вздохнув, сел обратно за стол Себастьян. – Старею. Совсем глупый стал, сентиментальный.

– Ну что ты, хозяин, – раздался из-за спины мужчины проникновенный женский голос. Не прошло и мгновения, как воздух пошёл рябью, загустел, а после с тихим пшиком соткался в полупрозрачную фигуру. – Для короткоживущего человека вы ещё весьма неплохо сохранились.

– Феликс… – с тяжёлым вздохом произнёс имя Себастьян, пока женщина, буквально, наливалась объёмом и цветом прямо на глазах. – Твоё пристрастие к заклинанию невидимости не может не нервировать.

– Это моя работа, хозяин, – поклонилась эльфийка, уже полностью ставшая к тому моменту видимой. Одета она была в платье горничной, не развратное и укороченное сверх меры, как того следовало бы ожидать от их рода, а вполне себе пристойное. Длиннополое. Впрочем, сие было всего лишь фасадом, и работорговец, проведший с ней почти всю свою жизнь, прекрасно это знал. – Но меня расстраивает то, что вы не следовали моим инструкциям. Построй вы диалог по другому, то смогли бы убедить данного юношу приобрести одну, а то и несколько прекрасных рабынь.

– Да, и загнать его в те же сети, куда когда-то загнали меня? – сняв пенсне, повернулся к собеседнице лицом хозяин каравана. Его серые маленькие глаза были полны воистину вселенской усталости. Взор же эльфийки с короткими тёмными волосами, повязанных белоснежным чепчиком, наоборот, был пуст и темен, словно недвижимая озёрная гладь. – Сделать очередным всеми презираемым торговцем эльфийским деревом?

– Хозяин, если хотите уйти на покой, вам нужна замена, – встав у мужчины за спиной, начала массировать ему плечи «горничная». – Кто-то столь же… морально гибкий, готовый к конструктивному диалогу и…