Жажда Перворожденных (СИ)

– С меня тогда семь потов сошло, – скривился несостоявшийся герой, вспоминая первый день своих злопыханий в пыльном зале. Понадобилось ему несколько часов, чтобы хотя бы почувствовать ту самую «магию», коей с ним делилась кицунэ. На создание пару секунд святящегося «шара» ушёл весь оставшийся день, а ведь это даже не заклинание, как таковое, а «фокус». Как попаданец понял, это нечто банальное, на что способны даже дети с зачатками магического дара. Сил почти не тратят, а потому могут быть использованы бесконечно много. Но и «выхлоп» у этих «фокусов», зачастую, мизер. Порой полезный, но мизер. – Да и во сне я могу учить лишь слова заклинания. Практики здесь не выйдет. Эх, ну вот почему я не бессмысленная имба, что одной силой мысли может врагов ломать, словно спички пальцами? За что мне эти потуги в иссекайном мире меча и магии?!

На это девушка ничего не ответила. Она, конечно, была всепонимающей личностью, но даже ей могло надоесть периодическое нытьё и жалобы попаданца. Он это понимал, но всё равно продолжал. Такова была его суть изнеженного современностью человека, и он считал подобное справедливым. Если же по итогу кицунэ сорвётся, вспылит и выскажет всё, что о парне на самом деле думает, то значит никакой «симпатии» или, тем паче «любви», хоть и дружеской, между ними нет. Звучит довольно таки саморазрушительно, но несостоявшийся герой не мог и с этим ничего поделать, его тянуло морально поизгаляться как над самим собой, так и над ближним своим. Крайне плохая черта характера, пришедшая ещё из прошлой жизни, на которую парня периодически «прорывало».

Но помимо этого, лисичка банально не понимала смысла некоторых слов, которые парень так беспечно использовал. Если она в памяти попаданца и копалась, то явно довольно выборочно.

– Пора вставать, – вместо порицаний или успокаивающих слов, пропела кицунэ. – Встретимся следующей ночью, мой возлюбленный друг.

Следуя словам девушки парню, и правда, пришлось просыпаться. Медленно, неторопливо, но продирать глаза, смотря в такой знакомый, ставший почти родным каменный потолок. Но помимо прочего, на фоне холодного камня Александр узрел и розовую наглую морду…

– Саш, вставай! – пискнула она. – Я в туалет хочу. И кушать… ТЯФ…

Вид при этом у фенека был столь жалкий, что парень невольно вспомнил о оставшихся в родном мире своих собаках. Почти один в один, особенно после того, как те нагадят где-нибудь на ковре.

– Встаю, – пробурчал попаданец, честно поднимаясь на ноги. Вставать столь рано и резко ему не сильно нравилось, но ничего не поделаешь. Кицунэ была… живым организмом, пусть и магическим. Со своими потребностями, которые надо было удовлетворять, а иначе быть беде. И на первом месте здесь, несомненно, находился туалет. Каждое утро, день и вечер Александр брал сумку, запихивал в неё лису, а после шёл до местного высоко-техно-магического сральника, представляющего из себя… дырку в полу. Точно неизвестно, куда вела сия дыра, но никаких неприятных запахов из неё не доносилось, а порой задний проход начинал щекотать прохладный ветерок, как раз оттуда и задувающий. Порой проскальзывала у парня мысль, использовать сие чудо как основу для плана побега, но кицунэ быстро его от этого отговорила, ведь неизвестно, какие дерьмодемоны обитали в той промëрзглой хладной тьме, и лисица не сильно желала это выяснять. Тем более на собственной шкуре. Попаданец последовал её примеру.

Поменялся и распорядок дня. Теперь Александру приходилось утром, когда сонные эльфийские девы только выползают из своих комнат, ловить в коридоре свою «подругу» Эрелуну, а после тщательно докапываться по поводу работы, изображая всем своим видом непреодолимую жажду угодить подземным эльфийкам в их благородном деле порабощения всех самцов поверхности. Чисто рабочие моменты, чтобы была официальная причина покинуть родную коморку и, прикрываясь поручениями, заняться собственным магическим совершенствованием. Казалось бы, ничего сложного, но сама дроу добрее или счастливее от этого не становилась. Скорее наоборот, теперь приём пищи, заканчивающийся кормлением с ложечки, стал затянувшейся обыденностью. И не смотря на возросшие умения готовки Эрелуне, свою второю половинку, желанный влажный женский пельмешек она так и не смогла заполучить. Несостоявшемуся герою даже жаль её стало на мгновение, но именно, что на мгновение. Своя то рубаха, в любом случае ближе. Жалостливым можно быть, когда у тебя всё хорошо, и сам живёшь в относительном достатке, но никак не когда ты бесправная рабочая сила в сыром эльфийском dungeon.

Впрочем, Эрелуне была лишь мелким раздражителем. Тем более готовила она неплохо, что давало автоматически огромный плюс к карме этой жестокой любительнице однополой любви. Сейчас же, когда свою дневную норму бегло-переводчика Александр выполнил, он снова отправился в одно из заброшенных крыльев учебного корпуса. Затхлый аромат пыли, как и тишина, стали его привычными спутниками. Пустующие залы – каждодневной рутиной.