Жажда познания. Век XVIII

В России конца XVII — первой половины XVIII века были и до М. В. Ломоносова люди, активно выступавшие за развитие наук и школ, закладывавшие основы русской культуры нового времени. Однако их мировоззрение было непоследовательным, эклектичным. В нём такие новые черты, как стремление к научному познанию и преобразованию общества на научных началах, соседствовали с верой в незыблемость основных церковных догматов и феодальных устоев. Взгляды этих людей разделялись очень узким кругом образованных единомышленников, а высказываемые идеи имели целью воздействие прежде всего на представителей верховной власти и их окружение. Указанные особенности были свойственны видным деятелям русской культуры конца XVII века: Симеону Полоцкому, его ученикам Кариону Истомину, Сильвестру Медведеву и другим. Примерно то же можно сказать об идеологе Петровских реформ Феофане Прокоповиче, основоположнике русской исторической науки В. Н. Татищеве, первом русском поэте-сатирике А. Д. Кантемире, составивших «учёную дружину» конца 20—30-х годов XVIII века. Их слово звучит смелее по сравнению с концом XVII века и обращено к более широкой общественной среде, взращённой в ходе Петровских реформ, но они ещё не выходят за рамки сословных дворянских интересов.

Заслугой Ломоносова и его ближайших сподвижников (Н. Н. Поповского, Н. Г. Курганова, Я. П. Козельского, А. П. Протасова, А. Д. Красильникова и др.) явилось формирование тех необходимых условий, без которых идеи Просвещения не смогли бы пустить глубокие корни в России и распространиться в демократических слоях общества. Такими предпосылками расцвета русского Просвещения стали: попытки выработать материалистическое (пусть не всегда последовательное) представление о законах природы; создание общепонятного языка русской науки и национальных школ в изучении естественных и гуманитарных дисциплин; знакомство широких слоёв с достижениями передовой русской и зарубежной науки путём издания обширной оригинальной и переводной научно-популярной литературы; организация высшего учебного заведения и общеобразовательных средних школ нового типа (Московского университета и гимназий) с широким доступом в них разночинцев; активная борьба против посягательств церкви на свободу научного творчества и светский характер образования; провозглашение высшей целью науки и просвещения служение Родине на благо всего народа.

М. В. Ломоносов был первым из русских учёных, оказавшимся не только на высоте задач современной ему мировой науки, но во многих областях и далеко опередившим западноевропейских исследователей. Вклад молодой русской науки в сокровищницу человеческих знаний был настолько велик, что, начиная с Ломоносова, уже не могло быть и речи о её отсталом или заимствованном характере. Ломоносов, как никто другой, показал значимость науки и силу её воздействия на общество. Деятельность его имела своим итогом создание своеобразного национального варианта Просвещения. Очень образно о самостоятельной роли Ломоносова в развитии просветительства XVIII века сказал русский поэт Тютчев: «Да, велико его значенье. Он, верный русскому уму, завоевал нам Просвещенье, не нас поработил ему...»

М. В. Ломоносов не смог завершить начатое им строительство здания русского Просвещения, прежде всего в области политической теории. Тому были объективные причины. Его жизнь и творчество приходятся на вторую треть XVIII века, когда ещё явственно не обозначились процессы разложения феодального строя в России. Лишь в последней трети века, когда в экономике страны складывается новый капиталистический уклад, общественная мысль России постепенно приходит к пониманию того, что крепостнические отношения являются тормозом для дальнейшего развития страны. Если сравнивать Ломоносова с французскими просветителями, то стадиально он ближе всего к самому раннему из них — Б. Фонтенелю (1657—1757). Тот также не выступал прямо против феодального строя, но своей борьбой за науку и за более рационально организованное общество прокладывал пути дальнейшему развитию идей Просвещения.

Несомненно и то, что критика Ломоносовым отдельных проявлений крепостничества непосредственно предшествовала формированию антикрепостнической идеологии. Складывание этой идеологии приходится на 60—90-е годы XVIII века и приводит к появлению первого русского революционера А. Н. Радищева. При всём различии взглядов Радищева и Ломоносова оба они — и дети и творцы века Просвещения. Эту глубокую связь осознавал сам создатель бессмертного «Путешествия из Петербурга в Москву». Не случайно первая в России книга — революционный призыв заканчивается «Словом о Ломоносове».