Жажда скорости (ЛП)

— Не извиняйся. У тебя было довольно напряженное время. — Соло поднялся на ноги, моя рука все еще была в его, а затем прислонился к столу рядом со мной. — Тебе не только пришлось соревноваться с такими крутыми пилотами, как я, но и все инструкторы следили за тобой, как ястребы, из-за твоего отца. Не говоря уже о том, что твой отец приехал сюда, чтобы проверить и выступить против тебя. Дерьмо. И как будто этого было недостаточно, добавь к этому катапультирование с высоты нескольких тысяч футов и падение на землю, и да, я почти уверен, что у меня тоже все в порядке с головой.

Я нерешительно улыбнулся и кивнул.

— Да, думаю, из-за этого я много думал в последнее время.

— О чем?

— Обо всем. Другие варианты, я полагаю. Я всегда любил летать, но...

Соло ничего не сказал, пока я сидел, пытаясь привести в порядок свои мысли, и от моего внимания не ускользнуло то, как он медленно поглаживал большим пальцем тыльную сторону моей ладони. Это успокаивало, придавало сил, и я даже не был уверен, что он знал, что делает это.

— Я не уверен, что мне это больше нравится.

Большой палец на моей руке остановился, и Соло взял меня за подбородок и поднял мое лицо к своему.

— Ты имеешь в виду летающие реактивные самолеты.

— Да. Полеты на истребителях.

Глаза Соло сузились.

— Как давно ты чувствуешь это?

Я пожал плечами, никогда в жизни не чувствовал себя более уязвимым. Это был первый раз, когда я высказал эту мысль вслух, и я просто надеялся, что не пожалею об этом.

— Большую часть моей жизни, на самом деле. Я люблю самолеты, я люблю быть в воздухе, но с моим отцом… это казалось единственным вариантом.

— Это неправда.

— Ты знаком с моим отцом?

— Да, на самом деле, пару раз мы разговаривали. Однажды я был в одних боксерских трусах, помнишь?

Это заставило меня рассмеяться.

— Послушай, у тебя был важный день, и я уверен, что сейчас ты испытываешь много эмоций. Но нет никакого правила, гласящего, что только потому, что твой отец делает что-то, ты тоже должен это делать. Если бы это было так, я бы готовил карнитас в старом ресторане моего отца (прим. мексиканское блюдо из свинины). Но ты видишь, где я?

Черт возьми. Я улыбнулся ему, и когда он улыбнулся в ответ, мое сердце забилось немного быстрее. Я испытал тот порыв, то чувство, которое в прошлом я приписывал только полетам. Но вот это было в тишине моей комнаты, когда я смотрел на великолепное лицо Соло.

— Ты можешь делать все, что захочешь. — Соло взял мое лицо в обе руки и поцеловал в губы, и пока я смаковал вкус, упивался его близостью, я задавался вопросом, смогу ли я когда-нибудь вернуться в то время, когда его не было рядом.

— Хотел бы я, чтобы это было так просто, — сказал я. — Я просто так устал играть по чужим правилам. Моего отца, инструкторов, военно-морского флота. Такое чувство, что я всю свою жизнь ходил по струнке, и даже став взрослым, я все еще выполняю приказы. Как этот бал, на который мы все должны пойти.

Когда Соло коротко кивнул, я поморщился.

— Я чертовски ненавижу то, что не могу пойти с тобой. Но там будет мой отец, и, ну...

— Я понимаю. Поверь мне, — сказал он, выпрямляясь во весь рост. — Это совсем другая история. Но мы говорим о твоей карьере, Грант. О полетах. И если ты больше не хочешь этого делать, то тебе и не нужно. Это твое решение, и ты единственный, кто может его принять.

Я медленно отодвинулся от стола и поднялся на ноги, слова Соло повторялись в моей голове. Когда я стоял там лицом к лицу с человеком, которого сначала считал своим соперником, было умопомрачительно примирить его с тем, что теперь он мой спасательный круг.

Соло был рядом в один из самых травмирующих моментов моей жизни, и сейчас, когда я стоял там, открытый и уязвимый, я понял, что он был рядом в один из моих самых монументальных моментов — самопознания.

Большинство людей пришли в ABMA, чтобы доказать, что они лучшие в мире в работе, с которой может справиться лишь несколько людей. Проблема была в том, что теперь, когда я знал, какого это, я больше не хотел этого.

Глава 32

Соло

Когда я заглянул в глаза Пантеры, я увидел в них нерешительность, и мне чертовски хотелось знать, что сказать, но я был слишком удивлен, чтобы придумать что-то еще. Может быть, мне следовало подумать, учитывая то, как Пантера заставлял людей довольствоваться своим жизненным путем — особенно когда дело касалось его отца. Я не понаслышке знал, как что-то травмирующее может заставить тебя напрячься и задуматься о том, чего ты действительно хочешь. Или, в моем случае, это заставляло тебя возводить стены, которые никто не мог пробить, одновременно доказывая всем, что тебе на это наплевать.

— Прости, что я снова о себе.

— Не извиняйся. — Я сжал его руки. — Будь честен. Ты можешь поговорить со мной.

Пантера прикусил внутреннюю сторону его щеки и кивнул.

— Я знаю, что могу. Я... — когда он замолчал и посмотрел вниз, я поднял наши соединенные руки, чтобы приподнять его подбородок.

— Ты что?

— Я не знаю, что я должен делать…

— К черту то, что ты должен делать. Делай, что хочешь.

— Ты позволишь мне закончить?