Жажда смысла. Человек в экстремальных ситуациях. Пределы психотерапии

Переживание «предела» свойственно человеку. Каждый из нас встречается в повседневной жизни с ограничениями, пределами выполнимости, пределами выносливости, пределами понимания и веры. Когда экстремальные ситуации и экзистенциальная необходимость сотрясают нас, нам приходится искать смысл и возможности изменить нашу жизнь. Пока мы ощущаем себя частью целого, находясь в беззаботном состоянии «блаженства чувств и душевного покоя» (Шиллер), нас не терзают основополагающие экзистенциальные сомнения и вопросы о смысле, цели и задачах нашей жизни и ежедневных стараний. Если же мы оказываемся вне нашего безопасного мирка, ощущая свои ограничения и болезненное отчуждение между нами и миром, то начинаем поиск внутреннего компаса, чтобы заново сориентироваться в лабиринте ценностей. В этой книге мы исследуем то, что происходит с человеком на пределе, и понимаем это как лиминальную[2]

ситуацию, когда речь идет о бытии и небытии, о жизни и смерти.

Здесь также исследуются переживания пределов в ходе психотерапии, которые могут привести помогающих профессионалов к пониманию их собственных пределов. Ограничения западной медицины, основанной на технико-экономической идеологии и на вере в прогресс, наше бессилие перед неизлечимыми болезнями, потеря собственных смыслообразующих ориентиров при конфронтации с травмирующими потрясениями – все это приводит помогающих профессионалов к кризису смысла, который отнимает много сил и опустошает личность. В таких предельных ситуациях часто истощается доверие к творческой и направляющей силе бессознательного и разрушается вера в терапевтическую действенность слова. Соприкосновение с архетипической силой разрушения и с потусторонними переживаниями души может способствовать тому, что психотерапевт «теряет дар речи». Когда речь идет о массированном разрушении границ между внешним и внутренним, о крушении основных принципов и ценностей, возникает потребность в психотерапии, которая может преодолеть собственные пределы и установить связь с духовным измерением человеческой жизни, терапия, в которой снято табу на обсуждение темы смысла и воссоединяется то, что было разделено. В лиминальных ситуациях и пограничных сферах, в которых экзистенциальное изменение личности становится необходимым, а привычные защитные механизмы эго уже недостаточны, двери Я-«темницы» открываются не наружу, а внутрь – к внутреннему пространству «религиозного», нуминозного опыта нашей души.

В этой книге мы продвигаемся по мрачной пограничной территории «затмений души». Здесь уже больше не удается игнорировать вопрос о смысле и бессмысленности человеческого существования и о том, что превыше нас, о том, что создает «всю мира внутреннюю связь»[3]

.

Границы отделяют нас от иного, и именно сегодня стало особенно актуальным то, что насилие, как отвержение иного, проникает в наше сознание, причиняя нам много боли. Речь идет о насилии по отношению к людям другой культуры и религии, по отношению к другому полу, а также о психологическом отталкивании гомосексуалистов и других меньшинств и о фундаментальной установке католического духовенства по отношению к либеральным религиозным течениям. Насильственность присутствует и в противостоянии между сторонниками традиционной и альтернативной медицины, и в спорах по концептуальным вопросам различных психотерапевтических направлений, и в обособлении человека от его естественной среды обитания и такой ее эксплуатации, которая ставит под сомнение само существование человечества. Мы привыкли мыслить ограниченно, отделяя при этом смысл и знание от жизни и смерти.

Дух нашего времени тоже достиг своего предела, наше представление о мире находится на пределе понимания и вынуждает нас преодолеть традиционное восприятие действительности. Мы знаем, что Эйнштейн иногда сомневался в своем рассудке и пережил глубокий кризис, когда опытным путем обнаружил феномены, реальность которых не мог отрицать, но которые противоречили научным догмам последних двух тысячелетий. Этот коллективный предел, к которому вплотную подошла наука, обескураживает каждого из нас. Но этот предел, как и любой кризис, обладает высоким преобразующим потенциалом. Для современного человека он означает фундаментальную неуверенность: человек полностью подчинил себе окружающий мир, а теперь должен понять, что его материальная Вселенная, до сих пор казавшаяся обозримой, совсем не такая, какой он себе ее представлял, что мир состоит из «духа» и энергии. Так, например, физик Капра описывал материю как «танец энергии».