Жажда целостности

Осознание всего этого может подействовать разрушительно на того, кто привязан к своей роли родителя, супруга, землевладельца, общественного деятеля или государственного служащего. Люди, которые тратят много времени, усилий и денег на свой профессиональный имидж, на свое телосложение и на материальные блага, часто настолько усиленно сосредоточиваются на своих целях, что перестают видеть тот факт, что все это временно. Те, кто тратят годы в погоне за удачей или накапливают могущество, с тревогой осознают, что все это они с собой в могилу не заберут. Когда мы боимся потерять свои привязанности, они становятся ограничениями.

Страх смерти и наше нежелание признать и принять ее часто являются в наших привязанностях и зависимостях побуждающим фактором. Если нам уже нелегко от того, что жизнь включает в себя перемены, то тот факт, что однажды наша жизнь закончится, служит для нас самым последним уроком о непостоянстве бытия. Позволяем ли мы себе сознательно принять эту реальность или нет, в нас заложено знание своих бренных границ и этот страх смерти добавляет в нашу жизнь привкус маниакальности. Мы ощущаем побуждение совершать, достигать и приобретать, пока не поздно. Достигнув одной цели, мы устремляемся к следующей.

Если мы держимся за свое благополучие, за свой статус, за свои семьи и имущество, то обретаем иллюзию, что мы бессмертны и что это временное ощущение безопасности будет длиться вечно. Но за этими фантазиями скрывается смутное ощущение, что ничто не постоянно. Это пробуждает в нас еще большую боль, и, чтобы избежать боли, мы чувствуем побуждение стремиться накопить всего как можно больше. Когда наш мираж наконец тает, будь то до смерти или в момент последнего вздоха, мы вынуждены мучительно отказываться от той личности, которую себе создали. Те, кто работают с умирающими, знают, что чаще всего испытывают трудности отказа от своей личности в момент смерти те люди, которые обладают очень сильными привязанностями.

Выход из этих затруднений – в признании, что мы, в конечном счете, не владеем ничем. Все, что связано с нашей личностью как с «ограниченным я», непостоянно. Единственный постоянный элемент в нашей жизни – это «глубинное Я», та часть нас, которая, как считают многие религиозные и духовные традиции, продолжает существовать и после физической смерти. Многие люди, которым во время болезней, катастроф и попыток самоубийства пришлось близко встретиться со смертью, рассказывают о переживаниях, которые убедили их в том, что после их физической смерти остается существовать некий нематериальный аспект. Они могут называть его духом, или душой. В древнеиндийском тексте «Бхагавадгита» говорится:

Как человек надевает новые одежды, сбросив старые, так и душа принимает новое тело, оставив старое и бесполезное (текст 22).

Душу нельзя рассечь на куски никаким оружием, сжечь огнем, смочить водой, иссушить ветром (текст 23).

Эту индивидуальную душу нельзя разбить, растворить, сжечь или иссушить. Она существует всегда и везде, неизменная, недвижимая, вечно та же (текст 24).

Встреча со смертью и обнаружение «глубинного Я» часто открывает нас к мистическим измерениям жизни. Те люди, которые ранее не считали себя духовными или религиозными, обнаруживают, что являют собой нечто большее, чем они всегда думали. Перед многими людьми, сильно отождествлявшими себя со своим «ограниченным я», со своим физическим телом и с деятельностью, направленной на удовлетворение эго, появляется проблеск гораздо большей реальности, и они отправляются в путь для дальнейшего самоисследования. Кроме того, многие из тех, кто близко столкнулся с биологической смертью, осознают не только непостоянство жизни, но также и то, насколько ценны они сами. Они осознают, как много качеств они принимают как что-то само собой разумеющееся, и их благодарность возрастает.

Когда мы приходим к пониманию непостоянства в мире, мы становимся свободны наслаждаться тем, что имеем, и больше не боимся это потерять. Если мы проделываем необходимую работу эмоционального освобождения от своих отношений, ролей и имущества, мы можем расслабиться в настоящий момент и почувствовать вкус его разнообразия. Эта позиция отнюдь не отражает тот подход к жизни, согласно которому мы должны есть, пить и веселиться, покуда живы. Вместо того чтобы становиться беспечными и неугомонными, мы встречаем каждый день с еще большей осознанностью. Теперь наши попытки проживать каждый момент так, будто он последний, происходят не из-за страха смерти. Напротив, наше осознавание непостоянства своего ограниченного существования дает тот фон, на котором все достижения нашей жизни кажутся еще более ценными.