Жажда власти. История заговоров от Рюриковичей до Романовых

За в одночасье скончавшимся царем Алексеем наследовал престол Федор Алексеевич, его старший сын от Марии Милославской. Однако 14-летний Федор недолго правил: был он болезнен и слаб. Проблемы начались еще при его жизни; остро встал вопрос: раз царь здоровьем слаб и в любой момент может перейти в лучший мир, кто будет ему наследником? На такой простой и резонный вопрос, однако ж, однозначного ответа ни у кого не находилось, ибо отец Федора был человеком страстным, и, кроме Федора Алексеевича да царевичей, умерших во младенчестве, у него были и другие дети обоих полов, общим числом 13. Все усложнялось вторым браком: Наталья Нарышкина, вторая супруга Алексея, родила ему троих детей. Вырисовывалась следующая картина: за Федором царем должен был стать Иван Алексеевич, он оставался старшим из сыновей; но нельзя было забывать и о юном Петре, мать которого Наталья была женщина властолюбивая и амбициозная и более всего желала сыну своему царский венец. И имела все резоны его получить, так как Иван-царевич, в отличие от своего сказочного тезки, отнюдь не был богатырем, да и острым умом не отличался. К тому ж наследование за братом хотя и существовало с древности, однако ж народ, подзуживаемый Натальей Кирилловной и ее семейством, мог бы да и возмутиться. Одним словом, ситуация складывалась весьма непростая: детей у Федора не было, из его братьев ни Иван, ни Петр на роль полновластного правителя не подходили — один по врожденному скудоумию, другой по возрасту. За Петром хоть мать горой стояла со всем кланом Нарышкиных. Но Иван тоже не был без защиты и опоры. Как говорилось выше, детей у Алексея Михайловича было обоих полов, и большую часть их составляли дочки. Тут-то и возникает важное в ходе нашего повествования имя царевны Софьи Алексеевны, родной сестры Федору и Ивану, сводной — маленькому Петру. Если Наталья Нарышкина могла постоять за сына и за его место под солнцем, то и Софья, особа одаренная разнообразными талантами, большая умница, чей природный ум был развит еще и образованием (учителем ее и наставником был Симеон Полоцкий), вполне могла встать горой за брата Ивана с дальним прицелом — править страною из-за его спины. Помыслить о самостоятельной женщине-правительнице в ту пору было кощунством.

Софья, прекрасно понимавшая, что, коли Нарышкины в свои руки возьмут власть, ей остается лишь в монастырь, присматривалась к делам Федора. Она старалась участвовать во всех царевых советах, была помощницей брату. Она ж была ему сиделкой, не отходя во время его болезней ни на шаг. Так было и 27 апреля 1682 г., когда Федор умирал, а за его спиной Нарышкины готовили малолетнего Петра Алексеевича на царство, принимали при живом царе присягу новому. Боярская дума, куда входили представители древнейших родов, выбрала кандидатуру Петра. Когда вышли объявлять о том народу, раздались громкие крики за Петра Алексеевича; людей же, выступавших с подачи Милославских за Ивана, убили в толпе ножами. Пришлось Софье и Ивану поклониться мачехе, поздравить брата Петра с короной. И вроде бы все успокоилось, если не считать трагического происшествия на похоронах царя Федора: Софья, любившая брата и, пожалуй, больше всего жалевшая об утраченных возможностях, шла за братниным гробом вослед и кричала, обращаясь ко всем, кто хотел слушать, кричала так, что заглушала вой плакальщиц: «…брат наш царь Федор неожиданно отошел с сего света, отравили его враги зложелательные; умилосердитесь на нами, сиротами, нет у нас ни батюшки, ни матушки, ни брата… отпустите нас живых в чужие земли…»[46]

.

Неспокойно было на Москве, бунтовали стрельцы, требуя наказать своих полковников. Получив по случаю воцарения Петра от царицы-регентши Натальи Кирилловны поблажки, они почуяли свою силу. Это был политический просчет, но случилось так, что некому было посоветовать царице верный шаг, все верные советники были в отъездах, а братья ее, бывшие подле царя, государственным суждением не отличались. Бунт разгорался, подогреваемый Милославскими, которые к внутренним проблемам стрельцов добавили еще и государственные. Многого было не надо: Софья на похоронах брата Федора кричала, что его отравили враги; то тут, то там шепнули стрельцам, что враги-бояре умышляют зло на всю царскую семью и юного царя Петра, и всех его сестер и брата Ивана. С давних пор бояре ассоциировались в глазах простого люда с врагами царя и отечества, и стрельцы охотно поверили наветам, тем более что подосланные кланом Милославских люди называли имена изменников — бояре Нарышкины, Матвеев, Языков.