Жажда жить

— Видишь, мама? Мой мир — ферма, а не благородное собрание. — Грейс поцеловала мать и вышла смеясь. Эмили тоже расхохоталась, но сразу, как только за Грейс закрылась дверь, смех оборвался — она вспомнила, что, коль скоро речь идет о ее дочери, такой язык не просто невинная вульгарность. В июле, когда они ездили в Кейп-Мэй, она глаз с нее не спускала, но сейчас интерес у нее вызвало другое: Эмили бдительно выискивала признак или признаки того, что Грейс скучает по Сидни. И этот признак появился.

— В этом году я бы не ездила в Кейп-Мэй, — сказала Грейс. — Туда Сидни не пригласишь, а вот на ферму можно.

В начале августа Сидни приехал туда на неделю. Они с Грейс вставали в семь утра, седлали лошадей и до жары ездили по полям и рощам. Во второй половине дня играли в теннис и плавали в запруде, а вечером сидели на крыльце с Эмили и Уиллом, пока последний не объявлял, что уже поздно, и старшие оставляли младших вдвоем на полчаса, но не больше, как и было велено Грейс. Иных гостей, кроме Сидни, у Колдуэллов на этой неделе не было, даже к обеду никто не приходил. Семья не хотела делать общество Форт-Пенна поверенным своих внутренних дел, что вовсе не означало, будто город не был осведомлен о пребывании Сидни на ферме. Форт-Пенн знал, каким поездом он сюда приехал и каким уедет. Шофштали, наиболее верные из случайных визитеров, уехали в Иглз-Мер, графство Салливан, и должны были вернуться не ранее конца месяца, что Эмили и Грейс учли, приглашая в гости Сидни. Что же касается остальных форт-пеннских друзей и знакомых, то они, фигурально выражаясь, уважали замок на воротах в дальнем конце проселочной дороги.

— Как быстро пролетела эта неделя, самая счастливая в моей жизни. Я люблю тебя, Грейс, и ты это знаешь, правда?

— И у меня это тоже была самая счастливая неделя.

— И ты знаешь, что я тебя люблю.

— Наверное, да, Сидни, знаю.

— Завтра, перед тем как ехать на вокзал, я хочу поговорить с твоим отцом, — продолжал он. — Можно? Вообще-то мне следовало бы с этого начать, но ведь ты мне уже разрешила, верно?

— Да.

— Как думаешь, что он скажет?

— Не знаю, Сидни. А что ты собираешься ему сказать?

— Что собираюсь сделать тебе предложение.

— Думаю, ему это понравится. Он перестал твердить, что мне еще слишком мало лет, видно, решил, что я уже достаточно взрослая, чтобы быть помолвленной.

— Я никого до тебя не любил, так что не могу сказать, будто люблю тебя больше всех. А ты? Ты любишь меня?

— Да.

— Что да?

— Я люблю тебя, Сидни. — Разговаривали они негромко, и сами их слова как будто отражали покойное бесстрастие их отношений, но, выговорив признание в любви, Грейс внезапно поцеловала Сидни в губы и, приоткрыв рот, закинула ему руки за пояс. Не будь он так поражен, Сидни мог взять ее прямо сейчас, в эту самую минуту, но, почувствовав, как растет в нем желание, Грейс оторвалась от него.

— Не позволяй мне целовать тебя, Сидни! Не позволяй! Уходи, не позволяй мне прикасаться к тебе! Я не должна так себя вести.

Сидни сделал шаг назад, а Грейс стояла, отвернувшись, до тех пор, пока не взяла себя в руки.

— Какой ужас, правда? — Она слабо улыбнулась. — Не знаю, что со мной.

— Все в порядке, родная. Все в порядке. Так и должно быть.

— Ты хочешь сказать, я так и должна чувствовать?

— Конечно.

— Я думала, до свадьбы нельзя.

— Ну как можно контролировать свои чувства?

— Можно. По крайней мере я должна, — возразила Грейс. — Не знаю, право, что на меня нашло.

— Я знаю. Мы влюблены.

— И это так и бывает?

— Да.

На следующее утро у Сидни состоялся разговор с Уиллом Колдуэллом.

— Для меня это не сюрприз, Сидни, но независимо от этого не могу сказать, что я недоволен. Действуй, и я надеюсь, она скажет «да», если уже не сказала, а, мой мальчик?

— Пока нет, сэр, я еще не сделал ей предложения, но хочу быть с вами откровенным. Я не особенно удивлюсь, если она примет его. Разговор у нас был.

— Я не сомневался. Ну что ж, когда сделаешь предложение, а она согласится, можешь сказать, что мое разрешение выйти за тебя замуж у нее имеется. Это избавит тебя от необходимости еще одного разговора со мной. Ты нам нравишься, и ты это знаешь. Но сейчас я вспоминаю о том, как сам сватался к матери Грейс. От этих, как бы сказать, собеседований с будущим тестем молодому человеку становится чертовски не по себе.

— Благодарю вас, сэр.

— Но одну вещь нам все же придется обговорить. Нам с тобой, вдвоем. Я знаю, что семья у тебя прочно стоит на ногах, поэтому то, что я хочу сказать, тебе может не понравиться, но для Грейс это очень важно.

— Если так, все, что угодно.