Жажда жить

— Мистер Райхельдерфер сказал, что с ужином вас ждать не надо, но мы все же дождались. Если угодно, есть свиные котлеты, это дежурное блюдо, но, может, вы предпочтете жареных цыплят, мы их по-особому готовим. Вам не обязательно спускаться в столовую, мы накроем здесь.

Хозяин с коридорным, оказавшимся его сыном, принесли еду и ведерко льда для шампанского, бутылку которого Сидни предусмотрительно сунул в саквояж.

— Когда поужинаете, грязную посуду оставьте в коридоре, кто-нибудь уберет. Покойной ночи.

— Я голоден, а ты? — спросил Сидни, когда они остались вдвоем.

— Не то слово.

— Знаешь, а мне нравится наш уголок.

— Мне тоже.

— И хозяин тоже симпатичный. Он принял нас не как… не как молодоженов.

— А мальчишка-то поглядывал.

— Ну и что? Мальчики и должны смотреть на хорошеньких девушек. К тому же он ненамного тебя моложе. На вид года на четыре, не больше.

— Все же он будет поприятнее, чем обычные коридорные. Не знаю почему, но терпеть их не могу. Впрочем, нет, знаю!

— Ну, и почему же?

— Сейчас скажу. Раньше никому не говорила. Терпеть я их не могу потому, что, поднимая наверх чемоданы, они сразу же заходят вместе с тобой в спальню. Понимаешь, что я имею в виду? Мы с тобой знакомы два года, и ты ни разу не был в моей спальне, а эти слюнявые типы, едва остановишься в гостинице, тут как тут. Что за наглость! Хозяевам гостиниц следовало бы что-нибудь придумать.

— Знаешь, на твоем месте я не стал бы понуждать их к этому, только наживешь головную боль. Цыпленок вкусный?

— А разве ты сам не чувствуешь?

— Ни за что в жизни не подумал бы, что в Санбери так хорошо готовят цыплят.

— А что, собственно, тут такого? Я тысячу раз говорила тебе, что пенсильванские голландцы — отличные кулинары.

— А разве мы все еще в пенсильванской Голландии?

— Ну, не в такой степени, как в Форт-Пенне, но наш хозяин из этого племени. Разве ты не понял по его акценту? Хорошо, что ты прихватил шампанского. Это мой любимый напиток. Ну, за тебя, муж мой.

— За тебя, жена.

Они выпили, и Грейс встала из-за стола.

— Все, наелась.

— Пожалуй, я тоже.

— Я пойду в душ, а ты пока выставь посуду в коридор.

— Ладно. А потом я в душ.

Минут через десять Грейс окликнула Сидни из спальни. Он вошел и увидел, что она уже в кровати, а из ванной пробивается лишь тонкая струйка света.

— Гм, — промычал Сидни.

— Что?

— Пожалуй, я разденусь в гостиной.

Он сменил дорожный костюм на пижаму и халат, прошел через спальню в ванну и несколько минут спустя появился в том же виде.

— Как насчет света?

— Не знаю, — пожала плечами Грейс.

— Может, в ванной оставить?

— Давай так. Как хочешь.

— А ведь я впервые тебя вижу.

— Я тоже.

Грейс неожиданно отбросила одеяло и простыню:

— Ну, вот и я. — Сидни думал, что на ней ночная рубашка, но ошибся.

— Можно мне просто немного посмотреть на тебя?

Чуть погодя Грейс задрожала под его взглядом.

— Я смотрю тебе в лицо, Сидни, и оно возбуждает меня так, как если бы ты прикасался ко мне. Закрой дверь. — Он повиновался, затем лег рядом с женой и, едва коснулся ее, как закипела лава.

— Ну, давай же, давай! Хочешь поцеловать меня? Сюда? Сюда? Давай я — нет. Нет! Возьми меня, Сидни, сейчас же, сию минуту, пожалуйста. Я твоя, твоя. Не надо ничего больше, просто возьми меня. Вот так, да, хорошо, сейчас, сейчас, сейчас… Ты во мне, я в тебе, какой восторг, блаженство!

— Да, да. Грейс, дорогая моя. Родная. Больно было?

— Нет.

— Совсем нет?

— Совсем.

— Ну и хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы тебе было больно.

— Сидни?

— Да, радость моя?

— Тебе хорошо?

— Никогда так хорошо не было.

— Нет, я имею в виду не просто хорошо.

— Ну да, да.

— И мне тоже. Знаешь, бывает, девушки, которые много времени проводят в седле…

— Я знаю.

— Не смотри на меня, Сидни. Мне надо в ванную.

Он отвернулся и услышал шум воды.

— Подумать только, всю ночь с тобой пролежать, — сказала Грейс, вернувшись в спальню.

— И теперь так каждую ночь, каждую ночь.