Жданов

Во время беседы Жданов неожиданно спросил меня, сколько лет потребуется корейцам после освобождения страны, чтобы построить независимое государство. Я ответил — не больше двух или трёх лет.

Услышав это, Жданов обрадовался, потирая руки. Однако он не скрывал и своего удивления…

Внимательно выслушав меня, Жданов спросил, в какой форме помощи нуждается корейский народ в борьбе за государственное строительство после освобождения…»

^{603}

Описание встречи от имени Ким Ир Сена достаточно апокрифично, однако точно в общих оценках — почти десять лет партизанивший против японских оккупантов полевой командир Ким, тогда 35-летний капитан Советской армии, был искренне готов немедленно строить независимую Корею в любых условиях на самой скудной материальной базе. Вождь Северной Кореи даже вспомнил характерную для Жданова активную жестикуляцию.

Далее Ким Ир Сен вспоминал:

«Жданов остался доволен моим ответом. "Недавно, — произнёс он, — гость одной из стран Восточной Европы, встретившись со мной, обратился со словами, что его страна, экономически отсталая да к тому же сильно пострадавшая от войны, стоит перед большими трудностями, поэтому хорошо, если бы Советский Союз оказал ей помощь, как старший брат. Какой это контраст с вашей позицией! Не знаю, такова ли разница между Востоком и Западом, между краем, где восходит солнце, и краем, куда оно заходит".

Последние слова Жданова были, разумеется, шуткой…» — пояснял Ким Ир Сен для северокорейского читателя и завершал своё описание встречи: «Жданов обещал, что доложит Сталину о встрече со мной. И после этого мы не раз встречались, и у нас завязались глубокие дружественные отношения» ^{604}.

Весной 1947 года из Пхеньяна в Москву доставили проект первой конституции будущей КНДР. Её текст на «ближней даче» Сталина правили сам хозяин (и дачи, и всего иного), Жданов и Штыков

^{605}.

Надо сказать, что Северная Корея вполне сознательно строилась по лекалам «развитого сталинизма» конца 40-х годов XX века, вплоть до униформы. После крушения отказавшегося от сталинского наследия СССР и мирового соцлагеря этот «сталинистский» тип государства на примере Северной Кореи как минимум доказал свою жизнеспособность. Другая политическая система вряд ли выжила бы в столь жёстких условиях на такой скудной материальной базе. Излишне пояснять, что идейные и практические наработки Жданова были важнейшей и неотъемлемой частью такого «развитого сталинизма», нацеленного на решения сверхзадач путём постоянной мобилизации всех ресурсов. Не случайно Ким Ир Сен в 1992 году публично вспомнил имя Жданова, противопоставив его деятельность «капитулянтским» действиям лидеров позднего СССР. ^{606}

На другом конце Евразийского континента в непосредственном контакте со Ждановым было создано ещё одно государство, сохранившее сталинскую модель вплоть до начала 90-х годов XX века. 20 июля 1947 года на имя товарища Жданова поступило письмо от коммунистов Албании (переписка шла на французском языке): «Ввиду того, что мы собираемся легализовать нашу партию и назвать её Партией труда, мы хотели бы проконсультироваться с Вами относительно программы и устава партии, а также по вопросу структуры Центрального комитета. В скором будущем мы созовём первый съезд партии. Ввиду того, что мы не имеем опыта в проведении подобных съездов, мы нуждаемся в некоторых практических советах по этим вопросам» ^{607}

. Далее албанские коммунисты давали развёрнутый перечень вопросов фактически по всем сферам жизни государства и общества — от организации управления культурой и экономикой до структуры партийного руководства в армии. «По всем этим вопросам мы хотели бы, товарищ Жданов, проконсультироваться с Вами», — завершали своё обращение албанские лидеры Энвер Ходжа и Кочи Дзодзе.

Личная встреча состоялась через двое суток, 23 июля 1947 года. Организацией контактов и работой с албанскими товарищами занимался новый сотрудник Отдела внешней политики ЦК 38-летний Леонид Баранов, в годы войны он был вторым секретарём Челябинского обкома, по сути, заместителем Николая Патоличева по «Танкограду», крупнейшему центру военного производства в СССР 1942—1945 годов. Теперь вместо танков он, с тем же упорством и талантом, занимался производством сталинистских режимов.

39-летний Энвер Ходжа и 30-летний Кочи Дзодзе были командирами албанских партизан, совсем недавно дравшихся с итальянскими и немецкими войсками в горах Албании, Македонии и Косова. Бывший школьный учитель Ходжа, с начала 1930-х годов связанный с Коминтерном, возглавлял компартию и правительство Албании. Его соратник и соперник Дзодзе одновременно был министром обороны и министром внутренних дел послевоенной Албании. Через два года Дзодзе, ориентировавшийся на Югославию Иосипа Броз Тито, проиграет верному сталинцу Ходже и будет казнён в Тиране. Ходжа навсегда останется сторонником Сталина, в 1956 году в знак протеста покинет XX съезд КПСС, в пику Хрущёву учредит орден Сталина.