Желанная для диктатора (СИ)

Ногтями царапаю кожу Громова, впиваюсь в нее на животе. Ласкаю языком возбужденную плоть, смачиваю слюной. Помогаю руками. Мне душно, хочется скинуть чертово платье. Окна в салоне запотели, и скоро внедорожник покачивается от животной похоти Громова.

Начинает кружить голову от выпитого алкоголя. Мужчина дышит с хрипом и очень сильно толкается. Чувствую его влагу, облизываю. Не сдерживаю пылкого ритма проникновений. Перед глазами все плывет, пару раз вздыхаю и будто проваливаюсь в черноту.

Глава 17

Оу… Мне комфортно, тепло и мягко… до первого движения. Жажда, тошнота и все прелести утреннего возмездия. Голова не болит, гудят ноги — внутренняя часть бедра, что свести вместе удается с трудом.

Я открываю один глаз и узнаю комнату Громова. Шторы задернуты, на прикроватной тумбе бутылка с водой. Со стоном тянусь попить, но чем больше движений, тем сильнее колотится сердце. Сейчас бы успокоительного, чтобы снять тахикардию.

Я что-то говорю сама себе укоряющее.

Громов будто дежурил под дверью — стоило мне скрипнуть постелью, — как она моментально распахивается.

— Привет, красивая. — Его голос чересчур бодр, ирония звучит во всех октавах, как и во взгляде с прищуром.

Громов не скрывает улыбки. Он свеж и привлекателен, в отличие от меня.

— Я помню почти все и раскаиваться не собираюсь! — Лучшая защита — это нападение.

Мне и так плохо, чтобы в придачу сгорать от чувства вины. Громов подходит ближе и садится на край постели. Радует приятным ароматом парфюма от рубашки и касается моей ступни через одеяло. Загадочно смотрит мне в глаза и заставляет напрячься.

— Я погасил твою ипотеку, — скользит рукой от ступни к колену. — Ты была раскрепощенной. Собой. Оставайся такой же всегда. Я тебе не враг.

Признание от Артёма не стоит расценивать как Божью росу. Каждое его слово имеет скрытый смысл. Я уже начинаю привыкать к этому и понимать, что он имеет в виду.

— Ты погасил мою ипотеку за минет?! — ору возмущенно.

— Да, — хохочет.

— Вот спасибо! — всплескиваю руками. — Смешно тебе, Громов? Ох, как смешно!

— Перестань, хорошо же было.

Приподнимаю край одеяла, заглядываю:

— Где мои трусы?

— Остались за городом.

— Громов…

— А что мне было делать? Ты отключилась, но все так же оставалась Угонщицей.

— Бессовестный! Разве так можно?!

Громов — победитель. Переспал со мной и не спросил разрешения. Он забирает у меня из рук бутылку и кидает в нее шипучку. Настроение у него великолепное. Естественно. Наверное, убил еще кого-нибудь на завтрак и до меня добрался. Отдает обратно воду. Делаю глоток.

— Знаешь, Фортуна, а ты ведь действительно оказалась воровкой. Это плохо.

Вода встает поперек горла, и все похмелье развеялось в секунду:

— Чего-о?

В глубине души я рассчитываю быть воровкой сердечка Артёма, но слышу иное:

— Ты забрала без спроса манто Глафиры. Нянька возмущалась, когда я затаскивал тебя на плече в дом, и она увидела свою вещь на тебе. Говорит, ты прокурила мех, и духи у тебя резкие.

— Манто бабки Замута?! — я в шоке.

Громов поднимается на ноги.

— Я подожду тебя внизу.

Он выходит из спальни, а я встаю с постели и стягиваю с себя платье. Переодеваюсь в халат и намереваюсь принять душ. Смыть с тела остатки смущения и прошлого кутежа.

И в чем-то Громов действительно прав. Эта ночь вдребезги уничтожила мою зону комфорта. Чего теперь стесняться и строить из себя неприступную аристократку? Громов видел меня пьяной и в край порочной. Подхожу к шкафу за полотенцем.

Громов слышал мой бред, но не наказал. Вздрагиваю, словно передо мной восстала адова сущность.

И самое страшное — Громов видел меня с утра. Ужас.

Смотрю на себя в зеркало. Где мои глаза? Их забрал вьетнамский портной и отдал поносить свои? Мой макияж остался на белоснежной подушке Громова, а в волосах не хватает только птичьего семейства — гнездо уже свито. Я принюхалась, но понимаю, что сейчас от меня пахнет даже не как от бабки Замута, а чем-то похуже. Жуть.

А для Громова я по-прежнему остаюсь привлекательной.

Пальцами раздираю спутанные волосы, выхожу из комнаты.

— Ах ты ж! Касым? Напугал. Зачем притаился у двери?

— Простите, Вероника Сергеевна. Я охранял ваш сон.

— Зачем?

Касым опускает глаза и улыбается. Я хмурюсь и замечаю на щеках наемника еле проступающий румянец.

— Мы теперь немного ближе. Долг обязывает. Я буду рядом с вами всегда. Так повелел Гром.

Нет, мне не лестно. А Громов просто издевается. Разворачиваюсь в сторону ванной.

— Не иди за мной. Касым! Ты не станешь смотреть, как я принимаю душ! Тебе не кажется, что ты превышаешь полномочия?

Останавливаюсь и толкаю наемника в грудь. Захлопываю створку перед его носом и тут же запираю замок. Артём со своей ревностью заставляет меня воевать с Касымом. Громов приказал ему быть рядом. В прямом смысле и везде. Но ничего, я найду способ это исправить.