Желанная короля драконов

— Сиара, — прошептал Блейн, внимательно на неё глядя.

— Что? — спросила она безжизненным тоном, какой себя и ощущала.

— Реми, приведи Рен, — жёстко проговорил Блейн. — Боже, женщина, ты хочешь умереть? — требовательно спросил он.

— Не особенно, но иногда смерть лучше, чем оставшиеся варианты, — ответила она бесцветным голосом. — Тебе надо идти. Ты сегодня занят. Со мной всё в порядке, с болью я справлюсь. Боль — ничто.

— У тебя чертовски глубокий порез, бок еле держится.

— Я в курсе, — ответила Сиара, отводя от него взгляд на обереги на стенах палатки.

Снаружи послышался шум, а затем в палатке появились Фира и Рен, а также Реми. Рен выругался и уставился на неё, пока Фира боролась с тошнотой.

— Исцели, — потребовал Блейн.

— Рана очень серьёзная, Блейн. Это нелегко исцелить, и мы даже не знаем, помогут ли швы. Как она вообще ещё в сознании? Такое сложно выдержать в бою, не падая от боли.

— Не знаю, — сказал он, наклонившись и глядя ей в глаза. — Почему ты не кричишь?

— Я же сказала, что хорошо переношу боль, драконье отродье. Алазандер был артистичен и изобретателен. Эта цепочка даже близко не подобралась к изощрениям отца.

Блейн посмотрел на неё с беспокойством.

— Что он с тобой делал?

— Скажем так, я знаю, как выглядит каждый орган в моём теле, — твёрдо ответила она, и из горла вырвался тихий смешок. — Могу рассказать, каково это, когда их вынимают, а ещё, как долго можно без них жить, прежде чем тот отрастёт и снова начнёт работать. Как я уже сказала, вы познали его ужас на мгновение, а я с ним жила. Я творчески с этим справлялась, так что если беспокоишься обо мне, прекрати. Разберись с этим, или уходи.

— Рен, — прошептал он, наблюдая за ней. Рен прижал руки к плоти Сиары, и она посмотрела в глаза Блейна, найдя точку фокусировки и удерживая её. Сиара не кричала, даже не пискнула, когда боль охватила тело. Её мысли бесцельно блуждали за пределами агонии, палатки и того, что происходило с её телом. — Боги, женщина, кричи или сделай что-нибудь, — потребовал Блейн, встряхивая её, как будто она потеряла сознание или сдалась смерти.

— Это поможет? — спросила она и все в палатке ахнули от того, что она до сих пор в сознании, терпит обжигающую боль от срастания плоти.

В момент, когда Рен закончил, Блейн занял его место.

— Не ты. Любой другой, но не ты, — прошептала она, прищурившись. — Не прикасайся ко мне.

— Реми, — прорычал Блейн, поднимаясь и отходя от постели.

— Понял, — ответил Реми, наклонился и провёл языком по красной плоти Сиары.

Сиара закрыла глаза, игнорируя жаркий взгляд Блейна, пока Реми запечатывал её рану, делая так, чтобы мышцы и плоть срастались, пока от ранения ничего не осталось.

Сиара повернулась на кровати, стащила с себя окровавленную рубашку, передвинулась на дальний край, устроилась на мягком матрасе и, наконец-то, уснула. Её сны были не лучше, чем нынешняя реальность, цена, которую она заплатила за то, чтобы найти укромное, безболезненное место в сознании, которое прятала от внутренних демонов.

«Алазандер смотрел на неё золотистыми глазами, и если в глазах Райдера смешались чёрные крапинки, глаза отца были безжизненными. Волосы чёрными, как смоль, тогда как волосы Райдера были нескольких оттенков.

— Ты опять плохо себя вела и выскользнула из клетки, да? — промурлыкал он, подходя ближе к столу, на котором её распял.

— Я не уходила из клетки, — возразила Сиара. Просто не могла. У отца единственный ключ, и он знал об этом, но это просто забавно. Подобное он делал, чтобы скоротать время, когда его женщины сломлены от бесконечного удовольствия, которое он получал от них.

— Моя бесценная дочь, — прошептал он, убирая чёрные волосы с её лица. — Такая красивая, такая чистая. Ты знаешь, что мне придётся сделать? — пробормотал он, перебирая инструменты на металлическом столе, в поисках того, что принесёт самую большую боль.

— Пожалуйста, пожалуйста, не надо, я буду хорошо себя вести, — умоляла она, а по щекам катились слёзы. Сиара дёрнула путы, молясь, чтобы Дану на этот раз её забрала, прекратила эту боль и мучения. — Обещаю, я буду хорошо себя вести, — плакала она.

— Думаю, ребро, — пробормотал он, поднося скальпель к её обнажённым рёбрам.

Сиара закрыла глаза, ожидая жгучую боль от разрезанной плоти, и когда это произошло, леденящий кровь крик сорвался с её губ.

— Однажды, дочь моя, ты справишься с болью молча. Обещаю сделать тебя сильнее.

Сиара кричала, когда его клинок обжёг плоть, и начала вырываться. Она лихорадочно соображала, как ей освободиться, но тут в комнате появился кто-то ещё. Он кричал на неё с другого конца комнаты, хватал, будто был каким-то призраком, который находился там в одно мгновение и исчез в следующее. С каждым разом он оказывался ближе, а она ревела и кричала от бесконечной боли. Слышался хруст костей, когда отец отламывал куски. Сиара с ужасом смотрела, как он держит их перед её глазами.