Желанный обман

Он постоянно отпускал шуточки в подобном роде, которые оскорбляли скромность Магды и вызывали гнев. Но она молчала, и хотя внутри у нее все кипело, девушка твердо решила больше не вступать с сэром Адамом в открытую перепалку. Только однажды она повернулась к нему и процедила сквозь зубы:

— Бросьте свои насмешки, прошу вас. Вы продаете меня, как рабыню, и я добровольно иду в кабалу только ради моей несчастной матери. Хватит. Оставьте меня в покое, иначе я не доеду до Морнбери живой, обещаю! Я разделю печальную судьбу Доротеи и навсегда обрету покой.

Отчим утихомирился. Ему нужно было оправдать те расходы, которые он понес из-за свадебных приготовлений. Насмешки прекратились.

Однажды она получила от Эсмонда письмо:

«Мне очень неприятно, что ужасная болезнь поразила ваших бедных братьев и тем самым отсрочила нашу встречу. От всего сердца желаю скорого и полного выздоровления бедным мальчикам и благодарю Бога за то, что вы сами не заболели. Каждый вечер я смотрю на ваш портрет и любуясь вашей юностью и красотой, чувствую, как пробуждается моя привязанность…»

Губы у Магды задрожали. Долго сдерживаемые слезы показались на глазах и покатились по щекам.

— Милостивый Боже! — прошептала несчастная. — Что он скажет, когда увидит меня и поймет, как подло был обманут?

Сквозь туман слез она написала ответ.

«Днем и ночью мои мысли обращаются к вам и я молю Всемогущего Бога, чтобы он сделал меня достойной звания вашей супруги и помог занять в вашей жизни место той, которую вы так любили. Что бы ни случилось, знайте, что я хочу только одного — понравиться вам. И поскольку мы с вами до сих пор ни разу не встречались, если не считать того мимолетного мгновения в замке Шафтли, я надеюсь, вы без колебаний поверите в то, что я желаю вам добра точно так же, как вы желаете мне. Надеюсь не разочаровать вас.

Любящая вас Магда».

Стоило отправить это послание, как девушка тут же ощутила горечь стыда и угрызения совести. В то же время она создала в своем воображении образ Эсмонда, как прекрасного и благородного рыцаря, которого любая с гордостью назвала бы своим мужем и в которого она, Магда, была страстно влюблена.

Магда рассмеялась. Но это был нерадостный смех. Скорее всего, подумала она, как только этот рыцарь увидит ее, он отшатнется и, возможно, даже отправит свою невесту обратно в Уайлдмарш Мэйнор.

Задыхаясь от рыданий, Магда спрятала лицо в подушку.

— Боже, дай мне сил пройти через это испытание, — прошептала она умоляюще. Через четверть часа стоны ее утихли, девушка легла на спину и, закусив мокрый от слез платок, стала думать сначала о том сумасшедшем, за которого вышла замуж ее мать, представляя, как он запирает женщин в комнате и сжигает Уайлдмарш Мэйнор дотла, объявляя все несчастным случаем, а затем о мужчинах вообще.

И начала спорить сама с собой. Такое ли уж важное значение будет иметь то обстоятельство, что Эсмонд отвергнет ее? Магде казалось, что все самое ужасное в своей жизни она уже пережила и хуже быть просто не может. К тому же она уже будет вольна не возвращаться в Уайлдмарш…

А потом она стала создавать в своем богатом воображении образ Эсмонда-любовника. Ее любовника… И эта сцена показалась ей не такой уж и невероятной.

Думая о нем, она скинула ночную рубашку и оценивающе принялась изучать свое тело в неровном свете свечей. Оно было нежным, с красивыми маленькими грудями и стройными линиями бедер. Сэр Адам столько раз повторял ей, что мужчину можно привлечь не только лицом, но и красивыми женскими формами… Она несколько поправилась за последнее время и выглядела лучше.

Во время венчания ей наденут густую белую вуаль. На свадьбе Эсмонд, конечно, выпьет и под винными парами, возможно, не воспримет ее так болезненно, как ей представляется. Она представила себе, как они ложатся в супружескую постель, и вообразила головокружительные страстные ласки. Девушка, которая всю жизнь томилась по недоступной любви, испытала сейчас настоящее любовное томление. Но тут, взглянув на лицо, она поняла, как тщетны ее мечтания, и вновь заплакала. Натянув ночную рубашку, Магда легла в постель, то рыдая, то молясь, пока, утомившись, не заснула.

А потом наступил день отъезда.