Желанный обман

Она с трудом приподнялась на кровати. Локоны и ленточки растрепались, от этого она выглядела просто комично. Но глаза ее горели, словно факелы, а ответ был тверд:

— Их писала я. От первого до последнего.

Его губы скривились.

— В своих письмах ты не раз повторяла о своих возвышенных чувствах, об уважении, которое ты якобы испытываешь ко мне. Ты говорила, что твое единственное желание — служить мне. Интересно, неужели это любящее сердце подсказало тебе этот дьявольский план?

Не в силах ответить, Магда спрятала лицо в ладонях. Она знала, что ей в конце концов придется услышать все эти вещи, но теперь, когда она их слышала, они уничтожали ее.

Вдруг Эсмонд спросил:

— Когда ты получила это увечье?

— В детстве. Это был несчастный случай. Меня сбросила моя лошадь.

Эсмонд отвернулся, нахмурился и стал мерить гневными шагами комнату. В его голове пронеслась их мимолетная встреча в замке Шафтли. Тогда Магда была тоже под вуалью, но он не придал этому значения, решив, что это деталь траурного одеяния. Ее тетушка говорила в письме о несчастном случае, но ему и в голову не приходило, что случай обернулся трагедией. Леди Шафтли писала о Магде только хорошее, и Эсмонд не мог понять, как девушка, которая сама в жизни так настрадалась, могла согласиться участвовать в подобной гнусной затее? Его душа мучилась как в Аду. Ему захотелось убежать из этой комнаты, оседлать Джесс и уехать из Морнбери, чтобы никогда больше сюда не возвращаться.

Этот рок, конечно, рок, который преследовал его, обрек Эсмонда на несчастья. Весь дом окружен несчастьем. Смерть вырвала из его объятий Доротею, а сегодня случилось вот это… Какое отвратительное лицо!.. Он попался в капкан, ловко поставленный Адамом Конгрейлом, как последний дурачок. Только теперь он осознал, что необходимо было до свадьбы хоть раз увидеться с Магдой. Но теперь уже поздно.

Это женское существо, сидящее на кровати, подумал он, только и может вызвать в сердце мужчины, что жалость. Да, граф пожалел ее. И чем больше он думал о ее несчастье, тем ужаснее ему казалось то, что девушка, которая могла превратиться в настоящую красавицу, была так жестоко наказана судьбой, получив кошмарные увечья.

Эти румяна и пудра… Этот опущенный вниз рот… Эти рубцы… О Господи, как можно заставить себя полюбить это лицо?! Как ему преодолеть отвращение?! Отослать ее домой? Нет, невозможно. Его просто-напросто поднимут на смех. Даже королеве Анне эта ситуация может показаться пикантной, и она наверняка будет хихикать вместе со своими подданными. Королевский двор зашумит, словно пчелиный улей, если туда сунуть палку, от такого первосортного скандала. И как ему после этого посещать кофейни или появиться в споем клубе? Да, надо признать, что граф Морнбери был гениально одурачен и оказался последним болваном. Адаму Конгрейлу, этой хитрой лисе, ловко удалось женить его на своей уродливой дочери.

Холодная ярость ходила в душе Эсмонда штормовыми волнами. Если он ее отошлет обратно сразу же после свадьбы, то истина тут же откроется, и он станет первым дураком во всем Лондоне.

Нет, такого позора ему не пережить.

Внезапно он прервал свое нервное хождение по комнате и быстро вернулся к кровати.

— Я понял ваш план, — хрипло проговорил он. — Твой негодяй отчим хранил правду в тайне от меня, чтобы заполучить в зятья крестного сына королевы и графа Морнбери. Метил он высоко, а для достижения своей цели использовал самые низкие и подлые методы. И ты была участницей всего этого! Ты, которая в таких нежных выражениях писала мне о своей привязанности! Как я был слеп! Как мог поверить?! О, если бы ты хоть на секунду встала на мое место и почувствовала то, что чувствую я, то ни за что не допустила бы, чтобы это произошло.

Магда бессильно уронила руки и посмотрела на него своими большими печальными глазами.

— Ругайте меня, сколько хотите, — сказала она. — Что я могу ответить на ваши упреки? Я привыкла к тому, что меня незаслуженно ругают и делают мне больно…

На какую-то секунду ее слова заставили его устыдиться своего поведения, но он тут же нахмурился и, обидчиво выпятив нижнюю губу, воскликнул:

— Я ругаюсь только тогда, когда меня до этого доводят! Неужели так трудно понять, что ты первая скрипка в этом заговоре?

— Я могу признать лишь то, что далеко не красавица, — ответила она.

— Хорошо. Я еще раз повторю: не твоя вина в том, что у тебя на лице эти шрамы, — терпеливо повторил он. — Твоя вина в том, что ты приняла участие в дьявольском обмане. Конечно, будь у меня другой характер, я бы сделал вид, что не заметил ничего особенного в твоем лице, и продолжал бы улыбаться. Но я не терплю предательства, а ты предала нашу дружбу и слово чести. Ты не достойна звания благородной женщины.

Ее ногти врезались в мякоть ладоней. Магда чувствовала: еще немного, и она не выдержит. Не могла несчастная рассказать Эсмонду о зверствах отчима — тот мог отыграться на матери. Она прошептала:

— Я вернусь в Страуд.