Железная леди

Натянув на голову капюшон, я опустила ее на мягкий подголовник и закрыла глаза, больше не желая говорить с ним. Кирилл тоже не произносил слов, позволяя реву двигателя присутствовать в салоне авто. Открыла я глаза, когда джип замер у высоких черных ворот, которые не спеша расползались в стороны, обнажая большой двухэтажный дом из красного кирпича. Он въехал на огороженную территорию, замерев напротив коричневых гаражных дверей. Кирилл, взглянув на меня, покинул салон и, обойдя кузов «Кадиллака», распахнул пассажирскую дверь. Оказавшись на улице, я вдохнула свежий воздух, пахнущий хвоей, и осмотрелась.

Мы вошли в просторный белоснежный холл с черной кожаной мебелью, угловатой формы. Я сразу обратила внимание на холодное оружие, украшающее стены. В принципе, обычный для мужчины интерьер. Никакого пафоса, лишь функционал предметов.

Кирилл сжал мое запястье в пальцах и повел к полукруглой лестнице из черного мрамора, ведущей на второй этаж дома. Как только мы поднялись наверх, он тут же распахнул передо мной первую на пути следования дверь и, подтолкнув меня вперед, тихо произнес:

–– Твоя временная тюрьма.

Я вошла в просторную светлую комнату с невысоким подиумом, на котором стояла круглая алая кровать. Над ней возвышался зеркальный потолок, по периметру которого располагались длинные светодиодные лампы, окрашивающие его в разнообразные оттенки. Все это напоминало не комнату, а порно-студию, не хватало лишь камеры на штативе и осветительных приборов. Непонимающе взглянув на Кирилла, я демонстративно хмыкнула.

–– Что это?

–– Комната моей сестры, – улыбнулся он, глядя в потолок. – Не обращай внимания, она назло мне устроила это безобразие.

–– У тебя есть сестра? – почему-то удивилась я, а он положительно кивнул. – И где она? – совершенно не веря Кириллу, спросила я и даже глаза слегка прищурила, чтобы рассмотреть правду.

–– Вышла замуж за итальянца, живет в Турине с мужем и детьми, – невозмутимо объяснил он.

Я снова хмыкнула, так и не поверив услышанному и не рассмотрев правду на его лице. В этой комнате жить попросту невозможно, она годна лишь для кратковременных встреч с проститутками. Мне вовсе не хотелось здесь находиться, а тем более проводить ночи, но разве заключенный вправе выбирать «камеру для отсидки»?

Кирилл подошел к окну и, сдвинув легкий полупрозрачный тюль, обнажил французские окна в пол, занимающие всю противоположную кровати стену.

–– Ты взгляни на вид из окна, – повернувшись ко мне, предложил он.

Сделав пару шагов вперед, я уставилась на горы, плотно покрытые темно зелеными соснами. Солнце аккуратно касалось их острых макушек, заливая вершины белым светом, словно булки – сахарной глазурью. Кирилл подошел ко мне и замер напротив, пристально глядя в глаза. Этот его соблазнительно хитрый прищур не мог не привлечь внимания. Я стояла неподвижно, заворожено гладя в глаза Кирилла. Его зрачки, расширяясь, словно ластиком стирали серый грифельный цвет роговицы. Он неожиданно вздрогнул, словно избавившись от гипноза, и поспешно направился к выходу.

–– Запрешь меня на ключ? – спросила я только потому, что уж очень не хотелось оставаться в этой ужасной комнате в одиночестве.

–– Нет, – повернувшись снова ко мне, покачал он головой. – Мне незачем тебя запирать.

–– Ты не боишься, что я сбегу? – не могла я поверить его словам.

–– Не сбежишь, – уверенно произнес Кирилл.

–– Ну да, в доме полно охраны… – начала я, но замолчала, глядя на его насмешливую улыбку.

–– Не в охране дело, – вздохнул он. – Это твоя временная тюрьма, а она не так страшна, как каземат, в котором ты проведешь остаток своей жизни.

Глядя в его глаза с каким-то ужасом, я перестала дышать. Понимая, что он прав, я не могла укротить боль, внезапно очнувшуюся ото сна. Она заерзала в груди, недовольная незапланированным пробуждением, и стала ворочаться, выбирая позу поудобнее. Кирилл еле заметно кивнул и вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Ощущая, как слезы скатываются по щекам, я подошла к окну и, раздвинув его створки, еще раз осмотрела зеленые глазированные солнечным светом горы.