Железный доктор

— Что я — кто? Сволочь? Предатель? Враг народа?… — Гончаренко улыбнулся одной стороной лица, вторая так и оставалась спекшейся после бойни в подземном тоннеле. Тогда они были рядом, сражались плечом к плечу… — Видишь ли, док, я ведь, по сути, ничего страшного не сделал. Да, у меня есть свои интересы в Академзоне, так у кого их нет? У генерала Шикунова, думаешь, нет? Или у начштаба? Вовсю торговля идёт! А я ведь эту Зону регулярно топчу — в отличие от тех, кто в кабинетах штаны протирает. А имею за это кривые армейские импланты и конституционно гарантированное право сдохнуть тут в любом рейде. Ну, и плюс копеечные премии. Да ты сам всё видел, тогда, в тоннеле. Я что, не рисковал смертельно? — Указательным пальцем он описал в воздухе круг рядом с повреждённой частью своего лица. — Кстати, ты хорошо себя вёл, док. Для необстрелянного, да ещё медика — вообще практически идеально. За такое поведение в бою к награде представляют.

Рождественский поморщился, но промолчал.

— Напрасно морщишься, док! — повысил голос Гончаренко. — Вот мне по совокупности Героя дадут, уверен. Или Первозванного. Да и тебе ещё не поздно всё исправить. Выживший человек из моёй группы дорогого стоит, и как свидетель в том числе. Посуди сам, лейтенант: ну, допустим, начнёшь ты за Барьером права качать, доказывать чего-то. Кому скорее поверят Шикунов и люди из столицы — мне, подполковнику, ветерану базы «Колывань», или тебе, вчерашнему выпускнику Академии, который с перепугу в Зоне малость двинулся умом, да ещё и связался со сталкерами, незаконные импланты себе вбил? Тебя в трибунал потащат, а всё, что ты будешь говорить в мой адрес, пойдёт как отягчающее. Очернил, понимаешь, Героя России.

Военврач понимал, что Гончаренко прав. Никто его слушать не станет, подполковник предлагает ему единственный способ спасения с этой зачумлённой территории. Что ему мешает вообще прикончить зелёного лейтенанта, который всё равно считается пропавшим без вести? А так можно будет вернуться домой, к нормальной жизни, где в небе не голосят механические драконы, где никто не пытается ежеминутно тебя убить, где не бродят по улицам зомби с наноколониями вместо мозгов….

С другой стороны, он же таким образом сам поможет протащить туда, за Барьер, часть этой самой Зоны. И чем всё это кончится?

— Для чего вы всё это делаете? — глухо спросил Володя. — Я имею в виду, зачем вы помогаете этой диверсии? Потому что её затеял ваш брат?

— Да, и поэтому тоже — но в десятую очередь. Леонид всегда был идеалистом, как большинство учёных. А я — прагматик. Я выстраиваю свою систему поступков и взглядов на жизнь, исходя из вероятности получения практически полезных результатов. Поверь, док, я долго думал, стоит ли во всё это ввязываться и чем это грозит. И решил, что стоит. Потому что на самом деле не случится ничего страшного. Ты сам видел: в Академзоне всё время идёт война. Те, кто сидит в Институте ядерной физики, воюют с биомехами старого типа, против них — вольные сталкеры, против сталкеров — Орден, против Ордена… Все против всех. Леня поступил разумно, когда закрылся в своём центре и не стал особо ввязываться в дела, происходящие наверху. И к нему в результате тоже никто не лез. Ты не представляешь, док, сколько открытий сделано только за последний год! Официально, на Большой земле с этим никто не даст работать, за тот же мю-фон за Барьером резво дают высшую меру, не говоря уже о более редких артефактах… А ведь это будущее, лейтенант. Реальное будущее! Невообразимый технический прогресс! Ты понимаешь, что это означает для человечества?

Бордер вопросительно поднял брови: да, что же оно означает? Крайне интересно, товарищ подполковник!

— Ты всё правильно просчитал, Рождественский, — продолжал Гончаренко. — По сути, мы хотим захватить власть при помощи наноразума. Точнее, власть как таковая нам не нужна, власть можно оставить прежним носителям, достаточно просто её контролировать…

Володя осторожно взглянул на Марину — нет, девушка по-прежнему ничего не понимала, стартовая команда ещё не поступила, программа пока не запустилась. Она даже представить себе не могла, что речь идёт о ней, что захват власти за Барьером основан на Марине Сухомлиной.

— Все разговоры о том, что наноразум чужд человеческой логике — ерунда. Всё будет идти так, как идёт, все изменения будут делаться только во благо общей техночеловеческой цивилизации. Наники изначально не были враждебны людям, но сложившаяся после Катастрофы ситуация заставила их бороться за выживание. Что называется, ничего личного, только бизнес. — Подполковник криво усмехнулся. — Соответственно, если за выживание бороться не придётся, никаких враждебных действий с их стороны не будет. Они слишком рациональны для того, чтобы проявлять нерациональную агрессивность. В результате нашей операции они получают территории для расселения и простор для научных исследований. А люди получают такой невероятный прогресс, по сравнению с которым эпоха научно-технической революции — тьфу!