Железный Хромец

– Это говорю не я, а тот, кто меня послал, он много выше меня, он бесконечно выше меня, и он в силах сделать все, что здесь обещают мои недостойные уста.

Хуссейн сердито надул щеки, свел вместе густые брови и хлопнул пухлыми ладонями по коленям.

– Так кто он, этот всесильный, тебя пославший? Пора, пора уже и имя произнести!

Посланец с незапоминающимся лицом мягко улыбнулся, прикладывая руки к груди:

– Неужто, господин, ты еще и сам не догадался, кто это мог бы быть? Кто может обещать так много?

Хуссейн развел брови и снова свел их, напряженно думая.

– Кто сильней всех в Мавераннахре, а скоро будет сильнее всех во всем улусе Чагатайском, а, господин?

Сообразил, сообразил наконец Хуссейн. Об этом можно было говорить с уверенностью – столько крови одновременно прилило к его щекам и засверкало в глазных яблоках.

– Так ты…

– Да, господин, да, – торопливо бормотал гость, – меня послал он, царевич Ильяс-Ходжа. Он предлагает тебе дружбу и лучшее место подле своего трона.

– Ты пришел, чтобы сказать мне…

– И услуга невелика, та, о которой он дружески просит тебя, господин.

Хуссейн встал и, тяжело ступая, направился к говорящему, занося, как разъяренный медведь, свои мощные лапы.

– Если вдуматься, если вдуматься, господин, у вас общий враг. Он не только нарушает безмятежный мир души благородного царевича, он затмевает и солнце твоей собственной судьбы.

Руки Хуссейна легли на щуплые плечи чагатайского посланца и стали подбираться к горлу. Тот говорил все торопливее, словно сказанные слова могли приостановить ярость эмира.

– Рассмотри и увидишь, что ты весь в его власти. Ты старше и родовитее, но кто истинный хозяин в вашем войске? Кто принимает решения, за кем идут воины? Убей его, и ты получишь настоящую власть вместе с вечной дружбой царе…

Позвонки посланца хрустнули в пальцах эмира. Он брезгливо отшвырнул обмякшее тело.

Тимур спокойно выслушал рассказ названого брата об этом происшествии.

– Так ты говоришь, он предложил тебе голову правителя Хуталляна?

– Да.

– Немало. Высоко нас с тобой ценит сын Токлуг Тимура. Это все?

– Все, – сказал Хуссейн – и солгал. Он ничего не сказал о кошельке с двумя тысячами дирхемов, который отыскал в поясе посланца. Не стал он упоминать и о том, в какое именно место их дружбы пытался вбить кол человек Ильяс-Ходжи. В глубине души, конечно, Хуссейн считал себя более достойным первенства в их союзе с Тимуром, но чувствовал, что время разговоров на эту тему еще не пришло.

– Сегодня мы сворачиваем лагерь.

– С чего это вдруг? – удивился старший из названых братьев.

– Нам надо уходить отсюда. Ильяс-Ходжа не слишком, видимо, рассчитывал на подосланного им человека и вслед за ним послал войско. Три тысячи сабель.

– Мы будем отступать в Хорасан или в Герат?

Тимур покачал головой:

– Мы обманем их.

– Как?

– Они ждут, что мы пойдем в Хорасан или в Герат, и позаботятся, чтобы там нам организовали встречу. Хаджи Барлас в свое время попытался скрыться в Хорасане, что из этого вышло, ты отлично знаешь, да?

Хуссейн кивнул, размышляя о том, что тот невзрачный подлец, в сущности, был не так уж не прав. Вот идет у них с братом военный совет, но решение-то уже принято и все будет сделано так, как решит он, Тимур.

– Ну, ладно, не томи меня, брат, говори.

– Мы пойдем в Бухару.

– А почему не прямо в Самарканд? – ехидно спросил Хуссейн.

Тимур не обиделся.

– Человек, который сегодня навестил меня, сообщил, что против нас выступил именно Бухарский тумен. Пока он будет переправляться через Амударыо, мы разминемся с ним, двигаясь по сухому руслу Мургаба.

– Мы станем брать Бухару?

Тимур пожал плечами:

– Не знаю. Сил у нас пока недостаточно для таких дерзких дел. Но кто знает, не умножится ли наша армия, как только мы вступим на родную землю?

– Может быть, ты и прав, – рассеянно согласился Хуссейн, душа его была переполнена противоречивыми чувствами. Тимур предлагал очень хороший план, в нем был только один недостаток – то, что его предлагает именно Тимур.

Явились вызванные сотники. Им в общих чертах было повторено все то, что только что услышал Хуссейн.

– Когда мы выступаем?

– Завтра на рассвете.

Хуссейн слушал, как Тимур отдает команды, и машинально похлопывал себя по вздувшемуся поясу, по тому месту, где находился кошелек, снятый с трупа чагатайского посланца. Тимур чувствовал, что с названым братом что-то творится, но разворачивающаяся кутерьма общих приготовлений мешала ему подумать на эту тему более внимательно.

Глава 12

Самарканд

Человек, с которым ты начал свой путь, не дойдет с тобой до середины его; человек, с которым ты минуешь середину пути, не будет с тобой при конце его; человек, с которым тебе суждено встретить конец свой, где же он?!

Низам ад-Дин Шами, «Размышления у погасшего светильника»