Железный Путь

В то время я всерьез не задумывалась о половом акте, меня волновали чувственные переживания, я стремилась к идеальной любви, а секс с мужем и его оргазм были для меня подтверждением его преданности. Поэтому, чтобы поддерживать иллюзию идеала, я симулировала свой оргазм, по-настоящему ни разу его не вкусив.

Лоран с недавнего времени пристрастился к марихуане и после ритуального выкуривания самокрутки решил прилечь. Дело оставалось за мной.

Я собиралась принять прохладный душ, но мне помешал телефонный звонок. Лори тем временем включил телевизор, и мы снова прилипли к бездне экрана. Последние новости передавали в прямой трансляции утешающую речь-обращение к немецкому народу главного католического бишопа Германии Йозефа Хомэера:

– Господь! Где Ты был, когда в Париже враг вершил свое черное дело! – сокрушался бишоп, облаченный в фиолетово-черную траурную мантию. – Мы все должны верить, что смерть – это не последнее слово, – он продолжал: – Эти жертвы никогда не будут забыты!

Лори переключил телевизор на другой канал; по нему тоже шла прямая трансляция из Ганновера – обращение лютеранского лидера Хорста Хершеля:

– Мы думаем о семьях и об их сомнениях, потрясении и ужасе. Технические и механические обоснования не приводят к пониманию истинной причины катастрофы. Чтобы найти ответ на этот вопрос, мы, немцы, должны повернуть лица наши к Господу! – переливался полный самообладания голос Хершеля. – Дорогой Господь, почему все произошло таким несчастным образом, и почему все это должно происходить?! – взывал к молитве бишоп…

Признаться, меня удивила такая наивность лютеранского проповедника: «Почему все это должно происходить?»

«А почему бы и нет, – промелькнуло у меня в подсознании, – неужели мы вправе сомневаться в деяниях Всемогущего?! Когда в нас медленно убивают крупицы Духа всевозможными законами и бюрократическими уставами, то тут, будь добр, прояви смирение. Так почему бы и в этой ситуации не поступить истинно по-христиански? Раньше нужно было лица к Господу обращать…»

Я так заслушалась речью бишопа, что и не заметила, как мой муж сладко уснул в колыбели наркотического воздействия.

Я смотрела на него спящего и думала: «Ведь ему же абсолютно наплевать, есть на свете что-нибудь сверхчеловеческое божественное или нет. Он никогда не высказывался на эту тему. И что ему снится? Он никогда не рассказывал мне про свои сны. А сколько еще мы пробудем вместе?..»

В день нашей свадьбы, когда вместо традиционного пирога-башни принесли два маленьких обыденных торта, я очень расстроилась и интуитивно почувствовала, что каждый из нас пойдет своей дорогой и будет вкушать свой торт, свой путь.

Это было неприятным знаком. «Все только упирается во время. А стоит ли вообще нам вместе куда-нибудь ехать? Может, позвонить завтра агенту и отменить эту чертову работу? Плюс-минус пару тысяч долларов на карманные расходы. И что это изменит? Ровным счетом ничего…»

Ну все же наша совместная ситуация еще не дошла до того критического момента, когда нужно брать и быстренько уносить ноги, пока тебя не превратили в механическую игрушку с выпотрошенными внутренностями или в египетскую мумию с переломанными ребрами.

Муж не раз поднимал на меня руку. Я не относилась к этому всерьез, все списывала на его переживания по поводу работы и нервную нестабильность. Я жалела его и все еще любила.

Все эти мысли отбили охоту принимать прохладный душ, но горячая ванна и пушистый махровый гостиничный халат убедительно склоняли ко сну.

Произнеся на ночь короткую молитву, я пустилась в плавание по лабиринту своих сновидений.

Пробираясь по ночному лесу ползком, в оборванном пальто, я чудом успевала пригибать к земле и обхватывать руками голову.

В воздухе гремели выстрелы, свистели пулеметные очереди, шла Вторая мировая война. Не знаю, сколько времени мне пришлось ползти.

Чувство жажды, зуд и кровоточащие раны не давали передохнуть.

– Нужно продержаться, еще недолго осталось! Пить! Пить! – пульсировало у меня в висках.

Только на рассвете я выползла к проселочной дороге. Стрельба утихла, война уснула, приостановилась на несколько часов.

Смирившись с чувством жажды и холода, я шла по дороге в неведомом направлении. Наконец-то появился указатель на Гамбург.

– Это то, что мне надо! – обрадовалась я.