Железный Совет

Поезд остановился у новопостроенного города, и к вагонам хлынули торговцы с тележками. Они предлагали дешевую еду, дешевую одежду, отпечатанные ручным способом путеводители со всякими небылицами и карты новых земель. Продавали там и железнодорожные газеты. Иуда купил одну – листок под названием «Дом на колесах», плохо отпечатанный, кишевший орфографическими и синтаксическими ошибками. В нем преобладали жалобы рабочих, недовольных преимущественно дерзостью переделанных, юмор «ниже пояса» и рисованная порнография.

Рельсы свернули на юго-запад, мимо взбаламученной грязи и мусора на месте временного поселка рабочих, в скалы и степь. Однажды поезд пересек ущелье по новому мосту, который качался под ним. Иногда дорога огибала слишком крутые склоны, но в основном рельсы были проложены прямо, любое отклонение считалось просчетом. Там, где камень становился на дыбы, его взрывали, прокладывая тоннели, закопченные паровозным дымом. С запада на поезд смотрели горы. Это были Бежекские Вершины, опоясанные тенью. Когда поезд снова начал замедлять ход, оказалось, что это конец дороги.

Выяснилось, что в диких землях обитают люди – женщины в нижних юбках, запачканных землей холмистого края. Некоторые несли на руках ребятишек. Неожиданно их набрались целые сотни, и все они скопились в палаточном городке вблизи блестящих рельс. Проститутки странно смотрелись на фоне пустынного ландшафта.

Солнце село, загорелись костры. Иуда думал о тех, кто остался позади, о мертвых, больных и убитых, о детях, брошенных или задушенных, одним словом, похороненных вдоль дороги. Поезд замедлил ход, проезжая мимо скотины на выпасе: жилистых полукровок, отчасти переделанных, – специально выведенные стадные животные. В этой помеси было больше всего козьего, судя по узким вытянутым глазам: звери довольствовались скудной едой – трава, мелкие кусты. Наконец за городом шлюх и стадами скота показался вечный поезд.

Обходя стороной рабочие бригады, Иуда шагал вдоль поезда. Это был состав, превращенный в город, или, наоборот, промышленный город, вставший на рельсы. Работа кипела там, где рельсовое полотно обрывалось и начиналась ничейная земля. Там проходила подвижная граница Нью-Кробюзона. Величайший город Бас-Лага, точно разбухающее чудовище из металла, вытягивал длинный железный язык, облизывая им города в долине.

А потом настали дни странствий за пределами железной дороги. Партия, с которой шел Иуда, оставила шпалоукладчиков позади. Рабочие срубали деревья, распиливали и обтесывали бревна, складывали их в груды и волокли к месту укладки. Дальше рельсов не было, только осколки камней, сложенные в насыпь. Раньше, когда они шли по шпалам, им казалось, будто они шагают по ступеням горизонтальной лестницы; теперь под ногами была лента дороги. Она пролегала через холмы и поднималась над ложбинами. До землекопов, которые соорудили эту насыпь, было еще далеко.

Пять дней они не видели никого, кроме птиц. Вокруг был зловещий горный пейзаж – изрезанные речными руслами каменные склоны. Изъеденные ветром скалы походили на стелы, случайно покрывшиеся барельефами. Дорожная насыпь тянулась, как нескончаемая руина, как остатки городской стены. Они услышали шум и подошли к отверстию в горе.

Строители уже пробили вход. Рядом с ним располагался лагерь с людьми, другие люди появлялись из недр горы, толкая перед собой тачки с обломками ее внутренностей. Паровые экскаваторы сюда не добрались – слишком далеко от Нью-Кробюзона. Да и скала, наверное, была очень твердой, хотя Иуда не отказал себе в удовольствии представить, как штуковина величиной с вагон и с буром вместо носа пробивает ее насквозь и выходит с той стороны. У строителей в этой глуши не было ничего, кроме заступов да пороха, и они устраивали ложе для рельсов, которые придут сюда лишь месяцы спустя.

Переделанные с поршнями и молотами вместо рук и ног глохли от шума, который сами производили. У одного вместо рук была пришита пара огромных кротовых лап. Толку от них здесь не было никакого, но рабочие превратили переделанного в свой талисман, так что он сидел в глубине тоннеля и подбадривал всех песнями. Жандармы ТЖТ несли стражу.

– Куда вы направляетесь? – спросил их главный надзиратель.

– На юг. В Толстоморск, на равнины.

– В болото, – добавил товарищ Иуды по разведочной партии.

– В болото, – повторил за ним главный. – Вот смеху будет, когда железная дорога туда доберется. Что за чертовщина, а?

Иуда улыбнулся. Его товарищ расхохотался. Семь недель спустя он испустит дух в лапах болотной лихорадки, Иуда останется один. Тогда, вспоминая гелиотипы и гравюры с изображениями низменных земель, Иуда представлял себе шныряющих между деревьями тварей, сочащиеся водой растения и покрывающую все грязь, местами густую, точно цемент.

Насыпь кончилась. Они догнали землекопов, которые убирали излишки земли там, где местность вставала на дыбы, и добавляли земли там, где она прогибалась слишком сильно.