Желтая линия

Мне все же пришлось его тащить. То ли гордость не позволяла ему позорно драпать на виду у врагов, то ли он хотел между делом прикончить кого-нибудь. Прежде Щербатин не отличался ни гордостью, ни кровожадностью, но теперь рядом со мной был другой человек.

– Все, замерли! – выпалил я, когда мы оказались в подъезде рабочей казармы. – Теперь снимаем накидки и пояса. Рубашки оставляем навыпуск. И штаны выпускаем поверх сапог.

– Это что за игры, Беня?

– Ничего, просто наша одежонка слишком заметна. Хорошо бы и волосы состричь, но уж ладно...

– Когда ты стал такой прыткий? Прямо суперагент.

– Меньше надо было по штабам тушенку жрать, многому бы научился. Раздевайся, время дорого.

– Я не буду снимать накидку. Где же я спрячу ружье?

– Выкинь все, Щербатин! – заорал я. – И шмотки, и железки!

– А вот и нет. – Он снял накидку и завернул в нее оружие. Развязал пояс, выпустил рубаху. Я делал то же самое и, глядя на него, оценивал результат. Действительно, в таком виде мы больше походили на простых небогатых граждан, нежели на экзотических инопланетных террористов.

– Теперь, Щербатин, надо дождаться, пока откроются переходы в подземку. Через улицу мы туда не попадем. Схавают сразу. Надеюсь, они не станут обыскивать здание – тут десятки тысяч людей.

Мне бросилось в глаза, что Щербатин стал какой-то чересчур покладистый и на все согласный. Впрочем, я легко списал это на нервы, которые он достаточно сегодня потрепал.

Мы затихли в подвале. Здесь было полно пустых помещений, заваленных мусором, и нам нашлось где спрятаться. Я обдумал ситуацию и пришел к выводу, что пока наши дела не так уж плохи. Вся наша вина – это драка с инспекторами за Лиссу. Теперь бы только выбраться из рабочего района. А там – поди докажи, что это мы сбили аэровагон...

– Надо бежать отсюда, Беня, – сказал Щербатин.

– Я тебе только об этом и твержу.

– Нет, надо вообще бежать – из города. Нас все равно вычислят. Проверят, опознают, проведут очные ставки, спросят, где мы всю ночь пропадали...

– Щербатин, в этом городе сотни миллионов жителей. Если нас за руку не поймают – то все, ищи-свищи.

– Нет, Беня, санитары скажут, что я про Лиссу спрашивал. Вот и ниточка. Ты не бойся, я все на себя возьму. Мне уже терять нечего.

Я лишь с досадой махнул рукой, прекратив спор. Что толку спорить с сумасшедшим? Поднявшись, я прошелся по подвалу, поковырял пыльный хлам. Нашел старую робу – настолько замызганную, что последний бродяга постеснялся бы надеть. Пришла в голову счастливая мысль: подняться в спальные помещения, украсть парочку комплектов одежды, а свою оставить. Работяги только рады будут подарку, а нам легче станет затеряться.

Впрочем, поздно. Из коридоров уже доносился шорох тысяч шагов – открылись переходы. Труженики поднялись из кроватей и мрачным непрерывным потоком потекли в подземку.

– Идем, Щербатин. И надейся на лучшее.

Мы вынырнули из бокового прохода и влились в общий поток. Нас окружили бледные сонные лица, полуприкрытые глаза, ссутуленные плечи. Никому не было до нас дела. Слышались шаркающие вялые шаги – начиналось очередное тусклое утро окраин Цивилизации.

– Бросил бы ты ружье, Щербатин, – прошептал я. – Погляди – один ты со свертком. Все с пустыми руками идут, одному тебе надо выделиться.

– Ружье не брошу, – отрезал он.

Вот и станция подземки – низкий обшарпанный зал, полный людей. Пока ничего тревожного, никаких черных курток, никаких подозрительных лиц и внимательных взглядов. Нам осталось только зайти в вагон – и тогда уже можно ни о чем не беспокоиться. Мы просто утонем навсегда в людском океане.

Подходил поезд, заглатывал несколько сотен человек, однако плотная толпа на станции не редела. Каждую минуту с верхних этажей подходили новые сотни. Мы пропустили четыре поезда, прежде чем удалось протиснуться к дверям вагона.

– Как думаешь, могут нас еще перехватить? – шепотом спросил я.

Щербатин равнодушно пожал плечами:

– Ты супершпион – ты и думай.

Было тесно, воняло каким-то старьем, машинным маслом, плохой пищей, но я ничего этого не замечал. Душа радостно возносилась к небесам – мы все-таки ушли от них. Мы вырвались! Не исключено, правда, что у социального надзора остались какие-нибудь сюрпризы для нас. А впрочем, Цивилизация не так уж богата на сюрпризы.

Мы стояли в плотной толпе, слушая монотонный стук колес. Я взглянул на Щербатина и поразился, каким стало его лицо: безжизненным, постаревшим, словно увядшим. Он стоял, погруженный сам в себя, не интересуясь ничем вокруг. И вдруг показалось, что сегодня я его потеряю. Мне стало не по себе.

Новая остановка, и очередная порция людей втискивается в вагон. Щербатин начинает шевелиться, куда-то протискиваться.

– Ты чего вертишься? – Я дернул его за рукав. – Стой спокойно, тише воды, ниже травы.

– Извини... что-то дышать тяжело. Там, у дверей, вроде посвободнее.

Мне пришлось продираться за ним – нельзя выпускать друг друга из виду. Сейчас нужно держаться вместе, пока не окажемся дома. Впрочем, есть ли у нас теперь дом?

На очередной остановке Щербатин вдруг приблизился и прошептал: