Желтое облако

Инга отыскала старые газеты и журналы. В них были напечатаны сообщения Комитета космонавтики, помещены фотографии Стебелькова, статьи специалистов. Много тогда писалось и о Дине Руисе: «Цель полета Руиса - установить рекорд», «Дин Руис летит один - больше комфорта, меньше научного груза», «Руис застраховал свою жизнь в миллион долларов», «Руис обещает разыскать следы русского космонавта», «Руис водрузил государственный флаг на Луне».

В газетах не было официального правительственного сообщения о гибели Стебелькова. Последующие поиски в архивах показали, что Комитет космонавтики не утверждал этого факта. Значит, у него не было достоверных данных. И тогда-то утвердилось обнадеживающее сомнение…

Инга Михайловна смотрела на памятник и думала: «Семнадцать лет прошло, а я все еще надеюсь. Анна Симоновна умерла с надеждой и верой, что сын ее не погиб. Осталась я - единственный человек, который приходит сюда с пустыми руками. Ведь только на могилу и к подножию памятника кладут цветы».

Она посмотрела еще раз на прорисованные золотом букеты и повернулась, чтобы идти - пора собираться в дорогу. И задержалась. Среди экскурсантов возник оживленный разговор, часто повторялось: «Руис, Руис».

По узкой дорожке к памятнику шел высокий старик с непокрытой головой, он тоже нес цветы. Этому человеку было не менее семидесяти лет, но у него еще что-то оставалось от военной выправки. Подбородок был гордо поднят, губы сжаты, брови опущены. Белые, как иней, короткие волосы расчесаны на пробор. Его сопровождала группа молодых людей, среди них были фотографы.

- Это Пат Руис, отец Дина Руиса, - услышала Инга Михайловна.

- Бывший генерал.

- Бывший миллионер.

- Бывший президент «Атлантик-компани».

Пат Руис подошел к постаменту и бережно положил цветы. Фотографы щелкнули аппаратами. Руису подали в руки черную чашечку микрофона.

Кто бы ни был этот бывший, но он потерял сына. Дин Руис после неудачного полета Стебелькова решился на героический подвиг. Он хотел помочь русскому и погиб. Отец такого сына заслуживал почтительного уважения.

- Дорогие мои соотечественники, я надеюсь, вы слышите мой голос, - скорбно заговорил Пат Руис, не поднимая глаз. Солнце кропило его седую голову золотыми брызгами лучей. - Я приехал в великую страну и сейчас стою перед памятником немеркнущей славы. Преклоняюсь перед именем того, кто погиб далеко от Земли, но оставил память о себе здесь.

Он вскинул голову и опустил дрожащие веки; лицо покрылось горькими морщинками. Экскурсанты слушали его молча, с почтительностью людей, которым еще не довелось совершить никакого подвига, достойного славы.

- В свое время я шел неправильной дорогой, но я стряхнул с себя все старое, - продолжал Руис жестким голосом. - Новое правительство моей страны простило мне ошибки. Я переродился духовно и рад, что вижу над землей мирное небо. Ныне народы не разделяет вражда. Это я чувствую сам, потому что меня встретили здесь по-братски. Спасибо вам, советские люди!

И снова его голос обрел скорбный оттенок.

- Сейчас, когда я стою перед этим памятником, мысли о смерти невольно тревожат мою душу. Но мне не страшно умереть. Мне было бы совсем не страшно умереть, и я посчитал бы, что выполнил до конца свой земной долг, если бы увидел на этом памятнике рядом с славным русским именем имя и своего сына. Он заслужил этого. В моей стране тоже будет воздвигнут такой памятник, и на нем напишут два имени. Да, я могу гордиться своим сыном, он видел дальше меня и совершил свой подвиг во имя науки, во имя мира. Он - и ваша гордость, дорогие советские люди.

Руис кончил говорить, и корреспонденты стали задавать вопросы. Он отвечал кратко.

- Из Советского Союза вы вернетесь на родину?

- Да, только не сразу. Сейчас я еду лечиться, мне нужен альпийский воздух.

- Почему непременно альпийский?

Руис нахмурился. Видно, ему не хотелось слышать вопросов, не связанных с его выступлением перед этим памятником.

- Там у меня знакомые врачи.

Он отдал микрофон, поклонился подножию памятника и пошел по аллее, величественный и строгий.

Корреспонденты оживленной толпой двинулись к выходу из парка. Они громко говорили.

- Вы, Лео, напрасно донимали старика неуместными вопросами.

- Нисколько. О Руисе я должен знать больше, чем вы. На то у меня есть моральное право. Мне известно, к какому врачу поедет Руис. Он едет к Шкубину. А Шкубин…

Инга посмотрела на часы и заторопилась домой: пора было собираться на аэродром.

3

В швейцарский курортный город Инга Михайловна приехала утром и остановилась в отеле «Эдельвейс». Она позвонила профессору Дольцу и спустя час уже подходила к узкому двухэтажному домику с крутой черепичной крышей. От дома навстречу ей шел высокий мужчина лет тридцати. Лицо его показалось знакомым Инге: совсем недавно она видела этого человека с пышной шапкой кудрей на голове. Поравнявшись, мужчина внимательно посмотрел на нее. Инга прошла мимо.

У профессора Дольца, известного швейцарского астронома, она пробыла недолго. И когда вышла, кучерявый стоял на прежнем месте и крутил на указательном пальце белую цепочку, вероятно, с ключом от машины.