Желтый дьявол(Том 3)

Из вагона 3-го класса с маленьким чемоданчиком в руке появляется наш старый знакомый — Снегуровский. Глаза его весело поблескивают. Трудно по ним угадать бывшего сурового командира партизанских отрядов.

На путях станции нет уже того беспорядка, который являлся обычным в дни многочисленных переворотов и поворотов. Чувствуется, что какая-то другая сильная рука организует здесь новый порядок, новую жизнь.

На башенке станции развевается по ветру остроконечный алый флаг, и раскоряченного черного двуглавого орла уже нет.

С видимым удовольствием Снегуровский вдыхает свежий пряно-острый соленый запах моря.

— А-ааа! ты?… Снегуровский!..

— Андрюшка!..

Два друга сцепляются объятиями. У Андрюшки шапка набекрень, Снегуровский роняет чемоданчик на перрон. Шутка ли сказать — два года… А сколько было приключений, борьбы, опасностей… Лихие кавалерийские налеты, ночные атаки — воспоминания мигом выплывают из заплесневшей за два года памяти былых участников героической партизанщины.

— А где теперь Шевченко?

— Иван?.. Пойман и расстрелян в Славенке. Еще в 22 году…

— А Шамов?

— Он здесь! О, подымай выше: он теперь уполсто во Владивостоке! Можем к нему сейчас пойти. Тоже обрадуется.

— Но ведь ты куда-то собирался ехать?

— Плевать на дачу. Не поеду.

Оба приятеля, продолжая разговаривать, выходят из вокзала и по Алеутской подымаются к такой старой, горбатой, но милой Светланской улице.

Подъезд желтого 3-этажного дома.

На правой стороне подъезда — черная пластинка с золотыми буквами:

УПОЛСТО С. С. С. Р.

Как необычны здесь эти буквы на здании старого банка, бывшего гнезда дальневосточных желтых хищников!

В приемной Шамова ожидающие. Стрекот пишущих машин.

Попов и Снегуровский по партизанской привычке прямо вваливаются в кабинет Шамова.

— Куда вы, товарищи?.. Там совещание. Нельзя туда…

Но дверь уже открыта. Шамов, увидав бритую голову Снегуровского, сначала не верит, а потом…

— Снегуровский?!

— Он самый…

И опять крепкие объятия.

Чопорно сидящие по диванам кабинета спецы морщатся при виде такой необычной экспансивности, проявленной в казенном учреждении. Но глаза Попова сверкают удовольствием, — он видит здесь снова партизанов, и точно потянуло опять запахом тайги.

— Граждане!.. — говорит Шамов, обращаясь к спецам. — Мы сделаем небольшой перерыв. Мне необходимо поговорить с этими товарищами.

Спецы демонстративно укладывают свои бумаги в портфели и один за другим покидают кабинет.

— Ну, теперь рассказывай!

— Что тебе рассказывать? Так много.

— Первое… документы Глинской… Ты же из центра: должен знать, привез ли их Дроздов.

— А-аа! Так это чепуха. Давно расшифровано. Вот, хочешь, займись на досуге. Вот и азбука:

— Хочешь, я тебе расшифрую начало? Любопытно.

Все склоняются над столом.

Снегуровский пишет. Быстро мелькают пятизначные цифры, и вдруг Попов хватается за живот и начинает:

— Ха-ха-ха… Хо-хо-хо… Хи-хи-хи… — валится он на диван, задирая ноги от удовольствия.

— Что за чорт… — хмурится Шамов.

— Чи… та… та… тель… — сквозь смех, захлебываясь, бурлит Попов.

Снегуровский продолжает читать:

— «…Читатель! Чтобы было тебе…».

Общий хохот заглушает дальнейшие слова Снегуровского.

— Это здорово!.. Ну, что у тебя есть еще вроде этого?

Снегуровский задумывается, и двумя резкими складками сдвигаются брови над гладким точеным лбом.

— Есть! Только это дело посерьезнее. И не знаю, как ты на него посмотришь.

Шамов и Попов горят нетерпением.

— Кому же, как не нам, тебе довериться? Ведь старые партизаны, — говорит Попов.

— Ну, так вот, слушайте. Началось это еще в 20 году. Случайно. На станции Иман, при аресте какого-то сыщика, в мои руки попал лоскуток плана императорского дворца в Токио. Помните Буцкова — он был хороший востоковед… ну, так вот, он тогда сказал, что этот план может иметь не только политическое значение, но и…

— Ну, ну? — разгорается нетерпением Шамов.

— Но и мировое…

— To есть, как это мировое?

— Он рассказал, что во дворце Мутцухито скрыта сокровищница древних йогов, похищенная предшественниками династии Мутцухито сиогунами в Индии.

— А нам-то что до нее? — машет рукой Попов. — Ну, что там? Золото? Бриллианты?

— Больше того… — Снегуровский понижает тон и говорит таинственно: — А что вы скажете насчет тайны бессмертия?

Рты Шамова и Попова открываются, как окна.

— А что вы скажете… — Снегуровский делается еще таинственнее: — о возможностях завладеть мировым пространством?

— Ха-хах ах-ха-хах-аха! — горохом сыплется смех Попова. — Однако! Ты успел сделаться большим фантазером. Не хочешь ли ты забрать нас с собой на Марс?

— Не шутите! Сообщение Буцкова я рассказал в Петрограде одному старому профессору-востоковеду. Он говорит, что исторически это весьма правдоподобно. Мы смотрели с ним некоторые рукописи в Петроградской публичной библиотеке. Но там нет нужных данных. Вероятно, они в книгохранилищах Токио или Пекина.

— Ого! Эго пахнет серьезностью… Знаешь, что? У меня тут есть приятель… тоже профессор. Он уже 15 лет занимается всякой чертовщиной.

— О, это дело! Черкни-ка к нему записку.

Шамов, улыбаясь, пишет записку.