Желтый дом. Том 1

В. Ясно! В таком случае предлагаю следующий текст телеграммы. Дорогой и любимый Леонид Ильич! Стоя над трупом героически погибшего товарища, мы клянемся и обещаем быть, а если Родина и Партия потребуют, то. В честь такого радостного события мы берем на себя повышенные обязательства в социалистическом соревновании за наилучшие показатели в сдаче экзамена по истории КПСС, а именно — получить всем по две пятерки.

Снова бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Все взлетают под потолок от восторга и любви к. В этот момент входит Женя. На шее у него болтаются Танины трусики. Все бросаются к нему с криками «Женька молоток!», «Женька герой!». Женя подходит к Тане.

Ж.

Тань, а Тань, пойдем ко мне. Васьки нет. Потушим свет. Запремся. Я тебя...

Т. Пойдем! Теперь я твоя навеки.

Взявшись за руки, все поют романтическую песню о любви. Занавес.

Обсуждение сексуальной трагедии

— Ну что же, — говорит Сталин, — для бывшего члена ЦК и сталинского холуя-академика это неплохо.

— Очень своеобразное мировосприятие, — сказал Маркс. — На Западе у нас он имел бы бешеный успех.

— Успех на Западе — не критерий, — бросает Берия. — А вот имел бы он успех здесь, у нас?

— Ни в коем случае, — сказал Ленин. — Пьеса лживая от начала до конца. А что думает по сему поводу наш молодой друг?

— Умные мысли приходят в голову только по пустяковому поводу, — отвечает МНС. — Сию минуту я сделал важное открытие в эстетике и спешу поделиться им с вами. Я считаю, что надо различать правдивость и адекватность литературного произведения. Правдивое произведение почти никогда не бывает адекватным, а адекватное — почти никогда не бывает правдивым. В чем тут различие? Когда мы говорим о правдивости произведения, мы сопоставляем его содержание с изображаемым материалом, отвлекаясь от его изобразительных средств. А когда говорим об адекватности, мы сопоставляем изобразительные средства с образом мышления современников с типом языковых выражений, короче говоря — рассматриваем это произведение как участника наших собственных размышлений и разговоров о чем угодно, о нашей жизни — в том числе. Худший случай — когда произведение отчасти адекватно и отчасти правдиво. Пьеса Петина именно такова: она чуточку правдива и чуточку адекватна. Шедевры литературы получаются лишь тогда, когда они либо сверхадекватны, либо сверхправдивы. Но никогда — если они то и другое. Ясно? А теперь — прочь! Мне надо рукопись кончать.

Из рукописи

Случай второй. В партийное бюро учреждения, где я числился, поступил анонимный донос на одного сотрудника. Сотрудник обычный, как многие другие. Не очень умный, не очень образованный, не очень хороший человек. Образовали специальную комиссию из трех человек — расследовать дело. Я — председатель. Начали копать. Однажды поздно вечером сотрудник этот пришел ко мне домой. Говорит, в письме почти все правда. Но он умоляет меня быть человеком. У него трое детей, больная жена, престарелые родители. Что с ними будет? Не скажу, что он меня растрогал. Но я пообещал ему сделать все, что в моих силах. Я направил усилия комиссии в ложном направлении и скрыл факты. Почему я это сделал? Не знаю. Может быть, просто «из принципа», из духа противоречия. Не знаю. Но точно знаю, что с этого случая я уже никогда и никого не разоблачал, никогда и ни на кого не доносил. Того сотрудника потом все равно посадили и расстреляли. Но не из-за меня. И совсем по другому делу. Что стало с семьей, не знаю. Но нетрудно догадаться. Жена, скорее всего, умерла с горя. Старики... Куда отправляются старики?! А детей — в детдом или в колонию малолетних преступников. Это — обычное дело. Об этом столько уже написано. Я заходил к ним на квартиру — мелькнуло слабое желание взять одного мальчика к себе. Я же одинок! Но там уже жили другие люди.

Ни в коем случае не следует истолковывать этот случай так, будто во мне «пробудились человеческие чувства» и т.п. Я думал о себе. И то, что я не донес и вообще перестал это делать, было моим чисто личным делом. Я решал свои личные проблемы, а отнюдь не проявлял некий гуманизм. В последний я вообще никогда не верил и не верю. Это — сказки для слабых и дураков. Именно этим самым гуманизмом у нас в свое время парализовали способность населения к сопротивлению. И сейчас то же самое делают. Не любовь и сочувствие к ближнему (первая — миф, второе — мимолетно) есть рычаг реального прогресса, а способность к сопротивлению и к драке.

Я просто решил, что доносить, разоблачать и обличать — это не мое дело. Я это не хочу делать, подобно тому, как не хочу заниматься физкультурой, охотой и рыбной ловлей. Должен заметить, кстати, что, когда доносчики в качестве самооправдания говорят о наказаниях за недонесение, они обычно лгут. За недонесение наказывали только тогда, когда факт недонесения устанавливался определенно. Но в девяноста девяти случаях из ста никто и никогда не узнал бы о факте недонесения, если бы донос не состоялся. Доносы и разоблачения были делом сугубо добровольным, как и теперь.

О будущем