Желтый дом. Том 2

Во дворе нашего института установили новый бюст Ленина с ногами, а в актовом зале института установили новый бюст головы Ленина. Это не мои слова. Я до таких высот красноречия не дорос и, увы, уже не дорасту никогда. Это слова директора нашего института академика Петина, одного из крупнейших марксистов-ленинцев нашей эпохи. Произнес он эти слова во время доклада об итогах выполнения плана второго квартала третьего года текущей (а какой по счету — на этот вопрос даже Секретарь партбюро без предварительной подготовки и без консультации с райкомом партии ответить не способен) пятилетки. Точнее говоря, он произнес эти слова в той части доклада, которая была посвящена росту благосостояния трудящихся. И даже не произнес, а воскликнул или выкрикнул. Нет, пожалуй, и эти слова не передают всей возвышенности момента. Он поднялся на цыпочки, так что из-за трибуны помимо его гнусной рожи стал виден широкий красный галстук в зеленую полоску, поднял правую руку, широко разинул свою ортодоксально-марксистскую пасть, с каким-то подвыванием втянул в себя воздух... Впечатление было такое, будто он не на трибуне в главном идеологическом учреждении страны, а на броневике. И затем из самых глубоких глубин прямой кишки исторг этот ликующий фанфарный звук. Зачем, заорал он, далеко ходить за примерами?! Возьмите хотя бы один наш институт! Только за последние две недели во дворе института построили прекрасный новый бронзовый бюст Ленина на ногах (в зале начались шевеление и шепот)... я хотел сказать, в натуральную величину (в зале начался легкий смешок, так как у Ленина, как и у Петина, рост был полтора метра, а «бюст Ленина на ногах» имел четыре метра с половиной в высоту)... А в актовом зале, продолжал ликовать Петин, заглушая смешок политически незрелых сотрудников института, установили новый бюст головы Ленина! Всего за две недели! О чем это говорит, товарищи?! О многом!

Он прав, этот титан марксистской мысли пигмей Петин. Это говорит о многом. Не случайно же именно эти слова первыми пришли мне в голову, когда я от скуки решил начать сочинять эти записки. Не Ленин на броневике, призывающий к революции после того, как та уже совершилась, а именно Петин на трибуне, трубным голосом орущий всяческую околесицу, есть символ нашей эпохи. Ленин есть лишь замысел, а Петин есть его воплощение, Ленин есть миф, а Петин есть реальность.

Мое кредо

Мои предки являлись в этот мир с некоей априорной установкой исполнить Долг, сделать Дело. И если Долг исполнялся, если Дело делалось, они покидали этот мир со спокойной совестью, без страха, умиротворенные. Их жизнь имела, однако, один крупный недостаток: перед ними всегда маячил этот Долг, это Дело. Я решил исправить этот недостаток, а именно — исключить Долг и Дело из состава жизненного процесса вообще. И даю этому вполне научное обоснование. Что является главным в ощущении исполненного Долга и сделанного Дела — позитивный или негативный элемент? Изучив исторические свидетельства и признания знакомых, отправляющихся на тот свет, я установил с абсолютной убедительностью: негативный. Главным является, оказывается, не сознание того, что ты сделал что-то важное, а сознание того, что в этом мире не осталось ничего такого, что надо было бы исполнить и исполнение чего зависит от тебя. А раз так, то проблема жизни решается тривиально просто: живи так, будто у тебя нет никакого Долга и Дела. Это в высшей степени удобно. Ты в любую минуту готов покинуть этот мир. И при этом тебя не будет мучить сознание того, что ты не пристроил детей в институт, что ты не успел получить отдельную квартиру, что ты не довел до конца научное исследование, что ты не дописал роман, что ты... Одним словом, ты чувствуешь себя как солдат, удовлетворяющий формуле древнегреческих мудрецов: все свое ношу с собой. И если тебе Судьба командует: «Встать! Смирно! На Тот Свет шагы-ы-ы-ы-м а-р-р-ш!!» — ты вытягиваешься, подтягиваешь живот, поднимаешь голову и... И все! И тебя нету. Где-то в подсознании мелькнет, конечно, мыслишка, что на Этом Свете от тебя останутся грязные носки и с десяток несданных бутылок из-под водки. Но ты даже не успеешь перевести ее в план эмоций (какое красивое выражение, не правда ли?!), как она исчезнет, уступив место тому Великому Умиротворению, которое венчает жизнь.