Желтый саквояж

– А-а, вон оно что… – удивлённо протянул Зенек и, помогая сесть кое-как приковылявшему к ним Остапу, пошутил: – Устраивайся, гайдамака, загорать будем.

– Да уж, застряли… – согласился Остап и, чтоб не так болели ушибы, сел чуть боком, вытянув вперёд ногу.

– А куда пану студенту теперь спешить? – усмехнулся Вепш тоже присаживаясь на колоду. – Разве что до криминала[151].

Услыхав неожиданное упоминание о тюрьме, Остап насторожённо посмотрел на майора, а Вепш, видимо, совсем не случайно заговоривший об этом, как бы между прочим поинтересовался:

– А скажите, пан студент, за что всё-таки вас НКВД так упорно сцапать хотело?

– Почему это вдруг упорно? – не понял Остап и недоумённо посмотрел на Вепша.

– Ну так сами судите, – майор, вроде как от нечего делать, стал теребить соломинку. – В Подгайчики за вами приезжали. Потом со стрельбой по всему городу ловили…

– А я знаю? – Остап сердито насупился. – Они ж мне ничего не сказали, а стрелял я оттого, что хотел брату помочь, а меня до постерунку…

– А к пану Зенеку с какого такого дива обратились? – быстро спросил Вепш.

– Так то всё через тот чемайдан клятый, – вздохнул Остап. – Я думал, пан поручник на Дмитра жаловался.

– Ну да, да… – покивал головою майор и, с прищуром глянув на Остапа, заметил: – А возле дома Ковальских вы, пан студент, случайно оказались не так ли?

– Так, – рассердился Остап. – Я ж говорил!

Ему окончательно стало ясно, что майор неспроста заговорил о НКВД, а недвусмысленные намёки на неких друзей подсказывали Остапу, что веры его словам нет. С другой стороны, майор прямо сказал, что желает встретиться и ждёт ответа.

Внезапно в голове у Остапа промелькнула мысль, что, может быть, майор видел и запомнил его ещё там, на дороге, когда он, сидя за корчем со «зброёвкой», стрелял по куда-то уходившей колонне. Остап чуть было не напомнил об этом майору, но удержался. Судя по всему, его тогда вряд ли разглядели, и сказать об этом, значило признать всё, на что так упорно намекал поляк.

С другой стороны, та самая колонна, как хорошо уяснил Остап, очень даже интересовала Змия, не говоря уж о жёлтом саквояже, и если он доложит о желании майора, может, это и правильно. Тем более, тогда Змий говорил и про Зенека, а он как раз здесь.

Поразмыслив таким образом, Остап прикинул, что стоит рискнуть, и как бы между прочим спросил:

– Когда пан майор ещё там, на дороге, говорил о якобы моих друзьях, он имел в виду националистов?

Видимо, догадавшись, о чём думает пан студент, Вепш пристально, изучающим взглядом посмотрел на Остапа и после короткой паузы негромко сказал:

– Допустим.

Остап ещё немного поколебался, но окончательно решившись идти в открытую, всё-таки ответил:

– Так, я знаю кое-кого, но вряд ли они в городе… – и он глянул на стоявшие за рекой дома.

* * *

Проплыв под берегом километра два, Дмитро нашёл укромное местечко и просидел в очерете до сумерек. Мысль о немедленном возвращении в Подгайчики или на какой-нибудь хутор к родичам хлопец отбросил сразу. Он прекрасно понимал, что его немедленно схватят, а чем сейчас для него закончится встреча с НКВД, беглец знал слишком хорошо.

Оставалось одно: тайком проникнуть в город и там поискать какой-никакой притулок[152]. Поэтому, едва начало смеркаться, Дмитро осторожно выбрался из прибрежных кустов и, поминутно оглядываясь по сторонам и замирая от каждого шороха, стал пробираться к ближним строениям.

У первой же не слишком крепкой ограды Дмитро остановился и, на всякий случай прислушавшись, перелез через покосившиеся жерди, забираясь в чей-то неухоженный сад, густо разросшийся на пологом спуске к пойменному лугу.

Затаившись между деревьями, Дмитро выждал какое-то время и, убедившись, что пока всё тихо, начал подниматься вверх по склону. Здесь дикая поросль была убрана, и на аккуратную садовую дорожку из широкого окна падал прямоугольник света.

Неожиданно входная дверь дома хлопнула, и Дмитро испуганно присел от неожиданности. Бежать назад было поздно и, решив всё-таки поговорить с хозяином, Дмитро начал всматриваться в сумрак, пытаясь увидеть, кто же там вышел.

Судя по силуэту и лёгкой походке, это была молодая женщина, а когда она оказалась в падавшей из окна полосе света, Дмитро с изумлением узнал Ирену Ковальскую. Какое-то мгновение парень с открытым ртом смотрел на неё, не в состоянии понять, как так получилось, что он попал именно сюда, а потом бросился навстречу, бессвязно лопоча:

– Пани, пробачьте[153]… Пробачьте, пани… Винный[154] я. Винный…

– Кто вы? – увидев тёмную оборванную фигуру, выскочившую из-за дерева, Ирена испуганно отшатнулась.

– То я, пани, я, – Дмитро сделал неуверенный шаг вперёд и вступил в полосу света, чтобы Ковальская могла его рассмотреть. – Благаю, допоможите[155]…

– Помочь?.. Вам? – Не скрывая удивления, Ирена напряжённо вглядывалась в Дмитра. – Чем?

– Вы мене не узнаете?.. То ж я… я… – Дмитро зачем-то стал хлопать себя по груди. – То ж я до вас тогда приезжал. З Подгайчикив. Листа привозив. Вид брата.

– Письмо?.. От брата?..