Жемчуг для невесты

Представление заканчивалось аплодисментами и всеобщим ликованием. Люди то и дело подходили к сцене и дарили актёрам цветы. Когда актёрам настало время уходить со сцены после многочисленных поклонов, один из актёров, смазливый юноша, схватил алую розу, соскочил со сцены, и, подойдя к Анастасии, картинным жестом вручил её. Смущённая девушка приняла розу от незнакомца.

Зал застыл, сжигаемый любопытством – ведь это неслыханная дерзость – принять розу цвета страсти на глазах у публики. Уж не роман ли завязался между безродным актёром и Анастасией?

Мать Анастасии, понимая опрометчивость такого поступка, выбила из рук девушки проклятую розу и произнесла сквозь плотно стиснутые зубы: «Сейчас же пошли отсюда!».

А девушка… девушка завороженно смотрела на юношу. Ей впервые оказали знак внимания, да к тому же такой романтичный. А ещё перед ней был не какой-нибудь обычный мужчина с неказистой внешностью, а самый что ни на есть актёр, красивый, юный, высокий. Этот поступок уже зародил в душе девушки зачаток её будущей погибели.

Юноша, который продолжал слишком близко стоять перед Анастасией, не расстроился из-за выбитой розы, лишь нагло улыбнулся такому, казалось бы, унизительному ответу на его ухаживания: «Так вас зовут Анастасия! Для меня это лучший подарок в ответ на мой скромный дар – знать ваше имя».

После этих слов он взял руку Анастасии, поцеловал и, поклонившись матери и сестре девушки, развернулся и пошёл к своей труппе:

– Почему ты позволила поцеловать тебе руку? На этой руке у тебя не было перчатки! – взволнованно запричитала мать девушки.

– Я…я растерялась, – правдиво ответила Анастасия. Щёки девушки вмиг окрасились стыдливым девичьим румянцем.

– Ох, Анастасия, берегись. Актёры – народ влюбчивый, но не надёжный. А ты уже становишься взрослой красавицей, – наставляла мать. – Умоляю, надень перчатку. С этой проклятой розой забыла элементарные правила этикета.

– Прости, мама, – растерянная девушка заторопилась надеть атласную бежевую перчатку.

На следующий день Грета вручила Анастасии анонимную записку:

– Я не читала, что там написано, но чувствую, что это что-то нехорошее. С каких пор тебе стали писать личные записки? Кто бы это мог быть?

– Я не знаю, кто-нибудь в курсе этой записки? – взволнованно спросила Анастасия. Грудь затрепетала. Смутная догадка постигла девушку, от которой её невинное сердце стало биться чаще.

– Нет, вовремя перехватила почту у Анны. Она не успела заметить. Что там такое? – невозмутимо хмыкнула Грета.

– Не знаю, – Анастасия стала разворачивать лист, а руки предательски дрожали:

«Достопочтенная Анастасия!

Пишет Вам ваш нижайший и покорнейший слуга по имени Антонио. Вчера, увидев Вас, я понял, что заболел. Заболел сердечной болезнью, и излечить её в состоянии только Вы!

Осмелившись, я дерзнул прийти к Вам и вручить алую розу, которая послужила для Вас унижением. Ну конечно! Как я мог подарить такой незатейливый цветок для богини?

Увидев Вас поближе, я понял, что совершил ужасную ошибку, когда вручил этот жалкий цветок, который не стоил и Вашего локона волос.

Кожа словно белый коралл. Сияние глаз подобно самому дорогому бриллианту. Древесно-розовый румянец щёк. Рука бархатиста и на вкус словно корица с мёдом. А волосы будто припорошены рисовой пудрой и сияют перламутром!

Прикосновение Вашей кожи на веки останется на моих губах. Но век мой короток, поскольку мне нет смысла жить без Вас. Увидев Вас, я возблагодарил судьбу за то, что одарила меня таким счастьем, и возненавидел её за то, что принесла мне такое страдание.

Жизнь без моего счастья стала пуста и бессмысленна.

Если судьба будет благосклонна ко мне, я увижу Вас сегодня на проспекте N, у фонарного столба, когда часы пробьют полночь. Если же нет – утром вы прочтёте в Ваших газетах обо мне некролог. Несчастный Антонио погиб…»