Жемчужины зарубежной фантастики

Но мысли об ауриганцах и о том, что происходит на ферме, не оставляли Грегори. Он получил еще одно письмо от доктора Хадсон-Уорда, доброе и ободряющее, однако не стал отвечать. Грегори чувствовал, что не в состоянии уехать из этих мест, хотя необходимость в работе, учитывая его матримониальные планы, становилась все более очевидной; скромных средств, которые посылал ему отец, на двоих в любом случае не хватит. Однако он не мог заставить себя думать о подобных проблемах. Его мысли были заняты ужасами фермы и другим письмом, которого он ждал. А ночью ему снова приснилось слюнное дерево.

Днем он набрался смелости и рассказал об этом Фоксу и Нэнси. Они сидели у камина, в обтянутых красным бархатом креслах. Нэнси чувствовала себя хорошо и в полдень даже вышла на прогулку.

— Люди сами хотели отдаться слюнному дереву, — говорил Грегори. — И, хотя я сам этого не видел, у меня было такое чувство, что они на самом деле не столько умирали, сколько превращались в неких иных существ вероятно, не похожих на людей. И на этот раз я понял, что дерево сделано из металла; с помощью насосов оно становится все выше и выше — внутри него видны какие-то устройства, клапаны, а из ветвей идет пар.

Фокс мрачно усмехнулся.

— Таким я и вижу облик грядущего — когда даже деревья будут расти с помощью машин… Эта ферма совсем замучила тебя, Грег! Послушай, завтра моя сестра едет в Норидж. Почему бы вам вдвоем не поехать с ней? Она собирается купить украшения к своему свадебному наряду, так что вас, Нэнси, это могло бы заинтересовать. Можете пожить несколько дней у дяди Грега. Честное слово, я немедленно сообщу, как только начнется вторжение ауриганцев в Коттерсолл, вы ничего не пропустите.

Нэнси схватила Грегори за руку.

— Грег, может быть, так и сделаем? Я сто лет не была в Норидже, это чудесный городок!

— В общем-то, неплохая мысль, — с сомнением сказал Грегори.

Фокс и Нэнси продолжали уговаривать, пока наконец Грегори не был вынужден уступить. Как только представился подходящий момент, он попрощался, поцеловал Нэнси, пожелал ей спокойной ночи и поспешил обратно к дому пекаря. Он был уверен в одном: если ему придется уехать, даже ненадолго, до этого он должен увидеть, что происходит на ферме.

В лучах заходящего солнца ферма представляла собой непривычное зрелище. Массивные деревянные заграждения в девять футов высотой, наспех вымазанные креозотом, были беспорядочно расставлены вокруг фермы очевидно, с целью уберечь от посторонних взглядов то, что творится не только во дворе, но и вдоль границ территории; заграждения виднелись среди фруктовых деревьев, в зарослях папоротника, и даже — совершенно не к месту — посреди болота. Тяжелые удары молотка, сопровождающиеся мычанием и визгом животных, говорили о том, что сооружаются все новые заграждения.

Совершенно неестественный вид ферме придавало освещение. В дополнение к столбу с электрическим фонарем, который Грегори уже видел, появилось еще пять — у ворот, у пруда, за домом, возле механической мастерской и около свинарника. В желтом свете фонарей перед глазами вставала мистическая картина, будто неожиданно возникшая посреди вечной ночи египетской гробницы.

Грегори был не настолько глуп, чтобы пытаться войти через ворота. Он привязал Дэйзи к нижним ветвям вяза и, обойдя ферму, проник во владения Грендона со стороны южного луга. Бесшумно приближаясь к дому, он видел, насколько растительность на ферме отличается от той, что была за ее пределами. Постоянный шум зарослей исполинской кукурузы в темноте нагонял страх. На клубничных грядках ягоды были размером с грушу. Лоснились гигантские кабачки. Деревья в саду трещали под тяжестью яблок величиной с футбольный мяч; одно яблоко с глухим звуком упало на землю. Повсюду чувствовались какие-то движение и шум; Грегори остановился и прислушался.

Поднимался ветер. Со скрипом, напоминающим крик чайки, начали вращаться крылья старой мельницы. В механической мастерской слышался гул работающей паровой машины. Громко лаяли собаки, и этому лаю вторили беспокойные голоса животных. Грегори вспомнил слюнное дерево; как и в том сне, казалось, что сельское хозяйство превратилось в промышленность, и новый Бог Науки поглощает все создаваемое Природой. Под корой деревьев ощущалась темная, неведомая сила.

Заставив себя двигаться, он осторожно пересек колеблющуюся границу света и тени от заграждений и подошел к задней двери дома. В окне кухни светился огонек. Пока Грегори нерешительно стоял на пороге, послышался звон разбитого стекла.

Грегори осторожно пробрался мимо окна и заглянул в дверной проем. Из гостиной доносился голос Грендона, звучащий несколько приглушенно, как будто тот разговаривал сам с собой:

— Лежи теперь здесь! Ты мне не нужен. О Господи, спаси меня, дай мне испытать свои силы! До сих пор Ты лишал мою землю плодородия — позволь же мне теперь собрать урожай! Мне неведомы помыслы Твои. Эта ферма — моя жизнь. Прокляни их, прокляни их всех! Все они — мои недруги.