Жемчужное ожерелье. Том 1

— Вы не дали мне сказать ничего из того, что я собирался сообщить вам. Когда мы устранили все преграды, разделявшие нас, мне показалось, что у нас появился шанс начать все сначала. Но вы заговорили о какой-то чепухе, о том, что то ли собираетесь, то ли нет выйти за кого-то замуж. Если вы говорите такое, то не испытываете к этому человеку никаких глубоких чувств.

— Вы ошибаетесь! — она вскочила на ноги и отошла от него подальше. — Однажды мои чувства к этому человеку заставили меня забыть стыд!

Он окинул ее проницательным взглядом:

— Но он тем не менее не овладел вами!

Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

— Он не стал делать этого до свадьбы. Это благородный человек.

— В подобной ситуации я повел бы себя не столь благородно.

— Но от Уоррендеров никто и не ждет благородных поступков.

Слишком поздно поняла Джулия, что сразу свела насмарку все, чего достигла ранее. Он резко схватил ее за талию и крепко прижал к себе.

— Хочу напомнить, что мы помолвлены с тобой, Джулия, — его разъяренное лицо было совсем рядом. — Скоро ты сама будешь принадлежать к славному семейству Уоррендеров.

После этого он так крепко поцеловал ее в губы, что мог бы сломать шею, если бы не держал ее голову руками. Всю Джулию как будто обдало теплой морской волной. Казалось, она могла бы вцепиться пальцами в его волосы, чтобы не упасть, но ее руки были прижаты к бокам. Она, наверное, вскрикнула, впервые поняв, что значит мужской поцелуй, но ее рот был закрыт его губами, и крик оказался беззвучным.

Поцеловав ее, он прижал голову девушки к своей груди, не желая, чтобы она видела выражение его лица. Джулия почувствовала, что его губы касаются ее волос. Она трепетала в его объятиях и понимала, что надо бы протестовать, выразить свое негодование, как это делают женщины, которых против их воли целуют мужчины. Но ее отношения с Адамом с самого начала были лишены лицемерия.

Он осторожно отстранился от нее. Лицо молодого человека было непроницаемо.

— Когда ты вернешься в Сазерлей, Джулия, — сказал он, улыбаясь едва заметно, — я измучаю тебя своими ухаживаниями.

— Возможно, я никогда не вернусь туда.

— Но ты не сможешь постоянно жить вдали от Сазерлея. Однажды, когда ты полностью созреешь для брака, я отвезу тебя в Уоррендер Холл.

— Ты ведь обещал мне, что я стану твоей женой только по своей воле.

— Так оно и будет.

— Ты так похож на Мейкписа.

Он снял свою широкополую серую шляпу:

— Я изменюсь. А пока прощай, Джулия. Буду ждать тебя.

Он уже подошел к двери, но вдруг остановился и повернулся к ней:

— Совсем забыл сказать, что это я купил твоего коня, так что можешь не беспокоиться о его благополучии.

Она была обескуражена и не могла произнести ни слова, но прежде чем до нее дошел смысл его поступка, он уже исчез за дверью.

Джулия вернулась к скамье, стоящей у окна, выходящего на лужайку заднего дворика, откуда она не могла видеть покидающего Блечингтон Адама. Но она отчетливо слышала голоса в зале. Он в вежливой форме отклонил предложение Сюзанны отужинать, переговорил о чем-то с Уильямом и вышел из дома. Никто не входил в комнату Джулии в течение целого часа: все понимали, что девушке нужно осмыслить свою встречу с Уоррендером. Она не собиралась выходить за него замуж, но радовалась тому, что их отношения улучшились. Более того, ей стало казаться, что она избавилась от старых предрассудков. Раньше она принимала скоропалительные решения и не проявляла ни малейшей терпимости. Теперь изменилась благодаря Адаму, который оказался честным и справедливым человеком. К тому же он был добр, а Джулия очень ценила в людях доброту.

Но в одном отношении он все же представлял для нее опасность. Находясь в его обществе, она поняла, что может испытывать страстное влечение к мужчине, не любя его при этом. А ведь это уже распутство.

ГЛАВА 11

Жизнь в Блечингтоне шла своим мирным путем. Джулия время от времени получала письма от Анны и Мэри. Однажды ее очень расстроило письмо, присланное матерью. Майкл, весьма озабоченный событиями, произошедшими в Сазерлее, писал Анне о своей женитьбе. Его женой стала единственная дочь того самого купца, у которого он работал. Звали ее Софи Бриссар. Но его огорчало, что в то время, как он сам находится на седьмом небе от счастья, его родные должны переносить такие страдания.