Жемчужное ожерелье. Том 1

— Нет, мадам. Только личные вещи. Если у вас есть какая-то мебель на чердаке, то ее вы можете взять с собой. Однако, коли вы будете настаивать, что те или иные предметы представляют для вас особый интерес, я могу отдать их вам, — он ожидал, что она начнет благодарить его, но ничего подобного не произошло. Она просто рассеянно окинула комнату взглядом, пытаясь увидеть хоть что-то, чем бы она не дорожила. Тут Уокер вспомнил о своем решении спать именно в этой комнате: — Я решил, что эта спальня подходит мне. Пришлите сюда служанок. Пусть они приготовят мне постель и сменят занавеску. Надо сюда повесить что-нибудь попроще.

Она взглянула на занавеску:

— Я бы хотела забрать ее с собой.

— К сожалению, не могу разрешить вам сделать это. Ее нужно немедленно сжечь.

Анна ужаснулась:

— Но ее вышивали к свадьбе моей свекрови лучшие вышивальщицы королевы Елизаветы. Госпожа Кэтрин не спала на этой кровати, потому что овдовела еще до того, как дом был достроен, но эта занавеска, равно как и резная решетка — два наиболее почитаемых произведения искусства в Сазерлее.

— Эта занавеска, мадам, подходит только для борделя.

Она в недоумении смотрела то на него, то на занавеску.

— Но на ней изображены всего лишь ликующие люди.

— Вы рассуждаете как невинный ребенок, и не понимаете, что ее предназначение — вызывать в людях похотливые чувства. Если бы я не знал, что у вас есть дети, то принял бы вас за девственницу.

Он видел, что она смущена его словами, которые подействовали на нее так, будто он расстегнул ей платье. Лицо женщины вспыхнуло, затем вновь побледнело. Он испытал желание прикоснуться к ее обнаженному телу и увидеть на ее лице выражение стыда и удовольствия.

— Я пришлю сюда служанок, чтобы они сняли занавеску и сделали все так, как хотите вы, — отвечала она с достоинством. — В шкафу висят мои платья, которые тоже необходимо убрать отсюда. После того как я покажу вам книги учета в библиотеке, мне надо будет вернуться к постели моей свекрови. Она, я, моя дочь и наша родственница — все мы живем в западном крыле. После того как вы поговорите с доктором, я проведу вас по той части дома. А до этого не ходите туда, пожалуйста.

— Не возражаю.

Он смотрел ей вслед. Волосы у нее на затылке были завязаны в тугой пучок сеточкой из шелковых ниток. Это считалось вольностью и поощрялось пуританами не больше, чем ленточки, украшающие платье Джулии. Он вспомнил слова Анны о своих платьях в шкафу. Он открыл его и увидел три платья, висящие на плетеных вешалках. Подняв крышку сундука, он также обнаружил там одежду. Уокер непроизвольно сунул руку в сундук, схватил верхнее платье и прижал его к своему лицу. Он тут же ощутил аромат вербены, воспринятый им как запах самой Анны Паллистер.

ГЛАВА 9

И лишь благодаря Джулии драгоценную занавеску не сожгли. Услышав от Анны о случившемся, она сразу же собрала служанок и научила их, что нужно делать. Занавеску и некоторые другие постельные принадлежности бросили в мешок, предназначенный для огня, но в последний момент Джулия заменила ценные вещи какими-то тряпками наряду с одним из своих вышиваний. Так что, когда Мейкпис пришел проверить, выполняются ли его указания, он увидел обгорелые клочки ткани, прошитой серебряными нитками и подумал, что Анна в точности исполнила его волю. После этого она очень выросла в его глазах. Очевидно, она признала в нем хозяина. Без сомнения, ее муж не терпел никаких возражений и научил жену послушанию.

Уокер отправился к Кэтрин еще до того, как доктор покинул усадьбу, но старая леди находилась в полуобморочном состоянии и не могла говорить с ним. Доктор заявил, что, как и предполагала Анна, с Кэтрин случился легкий удар.

— С ней это происходит уже не в первый раз, — объяснил доктор к полному удивлению Анны. — У нее уже были сердечные приступы, после которых она испытывала головокружения и даже теряла сознание, но ваша свекровь взяла с меня слово, чтобы я не говорил вам об этом до тех пор, пока ее здоровье не ухудшится, — его доброе лицо, похожее на красную вишню среди зарослей белого, достигающего плеч парика, имело необычно мрачное выражение. Его волновало не столько состояние пациентки, которая непременно должна поправиться, сколько пребывание пуританина в Сазерлее. О цели визита незнакомца он уже был наслышан. — Пока что это самый серьезный приступ, и она сейчас очень слаба, но, если ей окажут хороший уход и у нее больше не будет повода для волнения, ваша свекровь выздоровеет.

— Как долго она будет выздоравливать? — бесцеремонно осведомился Мейкпис.

— Не могу сказать вам точно, мистер Уокер, но вы проявили бы милосердие, если бы разрешили ей пробыть здесь еще четыре недели. Но даже и по истечении этого срока она вряд ли сможет ходить.

— Я так и думал, — заметил Мейкпис недоверчиво.

Лицо доктора потемнело от гнева.

— Мне не нравится то, что вы не верите мне, сэр. Хотя я и предан этой семье, я сказал бы то же самое, если бы госпожа Кэтрин была сторонницей парламента.