Жена авиатора

Сейчас музыканты играли фрагменты из произведений Баха и «Времена года» Вивальди. Я передвигалась по периметру комнаты, наблюдая за гостями. Почти никто не знал меня, и, стоя в стороне от цепочки встречающих, я была освобождена от обязанности представляться всем этим незнакомым людям.

Все пожирали глазами нашего почетного гостя. Полковник Линдберг был «звездой» на макушке рождественской елки. В углу стояла настоящая ель, ярко украшенная золочеными игрушками, но никто не обращал на нее никакого внимания.

– Бедняга, – прошептала Элизабет мне на ухо. Я повернулась, удивленная, что она нашла меня, почти незаметную между двумя тяжелыми золотыми бархатными портьерами. Я думала, что она по-прежнему стоит в цепочке, встречающей гостей, – уверена, что ему не по себе.

– С виду не похоже, – ответила я, разглядывая полковника.

– Посмотри – выражение его лица совершенно не меняется.

– Да, верно. Оно похоже на маску.

Действительно, улыбка на его лице как будто застыла, она не исчезала и не становилась ярче. Но было невозможно не восхищаться его самообладанием, как решительно и твердо он взирал на длинную вереницу людей, проходящих перед ним. Если бы на его месте была я и на меня были обращены все эти глаза – с таким бессмысленным, пугающим восхищением, – я бы не смогла держаться так спокойно!

– Знаешь, – с улыбкой продолжала Элизабет, – все мужчины хотят быть на его месте. Все эти юристы и дипломаты, посмотри, как они ловят каждое его слово! Они втайне мечтают обладать такой же храбростью, как он, но знают, что ничего подобного им не дано. Грустно становится, когда об этом подумаешь.

– А женщины? – невольно спросила я.

– Для старших женщин – он сын, какого у них никогда не было. Для более молодых – мужчина их мечты.

– Должно быть, трудно оправдывать такие ожидания. Зачем он сюда пришел? Ведь он наверняка устал от такого внимания. – Я повернулась к Элизабет.

Она смотрела на полковника, и легкая улыбка играла на ее маленьких кукольных губках. Что-то опустилось у меня в груди, когда я поняла, что он заинтересовал ее, на что почти наверняка надеялась мама и на что намекала статья в одной из желтых газет, когда впервые разнеслась новость о скором визите полковника в Мехико.

Я тряхнула головой, стараясь избавиться от чувства ревности, ведь полковник едва знал о моем существовании. Да и как он мог заметить меня, когда рядом была моя сестра? Меня, скучную коричневую сосновую шишку, среди всего этого блеска, глянца и позолоты?

– Знаешь, кто-то из папиных коллег создал комитет для содействия развития авиации в помощь дипломатии, и полковник – самый подходящий эмиссар, какого только можно найти. Ты ведь знаешь, что папа встретился с ним в Белом доме, когда вернулся из Парижа?

Я кивнула. Калвин Кулидж[6]был старым школьным приятелем моего отца, именно по этой причине мы теперь находились в Мексике.

– Папа предложил полковнику помощь: сообщать о всех деньгах, присланных на банковский счет эмиссара, и когда полковник спросил, как он может отблагодарить его, папа ответил: «Прилетайте в Мексику!»

Я рассмеялась.

– Это так похоже на папу!

– И это было замечательно, потому что он не мог и мечтать о лучшей рекламе. Президент Мексики просто в восторге. Нельзя было найти лучшую кандидатуру для этой работы. Посмотри на него – он очень привлекателен внешне.

– Ты действительно так думаешь?

– Да, конечно. А ты разве нет?

– Ну да, в некотором роде, – осторожно проговорила я, чувствуя на себе пристальный взгляд сестры. Временами она была так похожа на маму!

– Энн, я хочу, чтобы ты кое-что поняла, – проговорила она странным зловещим тоном.

Но прежде, чем она успела продолжить, на нас внезапно налетела мама.

– Ах, вот вы где, девочки! Спрятались ото всех! Я ведь просила вас помочь мне с полковником Линдбергом. Его просто атакуют – ох уж эти женщины! Можно подумать, что это второе пришествие Валентино![7]К тому же скоро начнутся танцы. Полковник категорически отказывается танцевать, и я подумала, что ты могла бы составить ему компанию. Посиди с ним, Элизабет, чтобы к молодому человеку не приставали. Ты видела эту графиню? Она в два раза его старше, как минимум. Конечно, и ты тоже можешь помочь, Энн, дорогая. Никто не ожидает, что вы будете танцевать. А теперь мне надо пойти поговорить с президентом. Сеньор Каллас, какая честь!

И так же быстро мама скользнула от нас навстречу президенту Мексики, которого я узнала по многочисленным фото в газетах.

– А что, если я захочу танцевать? – проговорила Элизабет с явным стремлением к бунту, чего я от нее никогда раньше не слышала.

Она направилась к полковнику Линдбергу, а я неохотно поплелась за ней. Он все еще стоял рядом с отцом с дежурной улыбкой на лице.

– А ты будешь?

Элизабет остановилась и посмотрела на меня.

– Нет! – И мы обе рассмеялись, объединенные, как обычно, чувством раздражения против мамы.