Жена чудовища (СИ)

Элла лишь тихо рассмеялась. Наивно ведь считать, что молодая мать, едва родив дитя, кинется навещать родные места.

— Главное, девочка, помни, для чего в Грете регулярная почта, — прошептала она в ответ.

Она не любила отъезды и долгие прощания. А уж наставления, данные впопыхах — и вовсе самая бесполезная вещь на свете.

Все это время Хойр, как чаще всего, стоял на спиной герцога. И, казалось ей сегодня, ласкал ее взглядом, мягким и немного грустным. Он был этим утром в новом костюме, таком же черном и безликом, как обычно, но в новом, и воротник его сорочки, отделанный тонким кружевом, казался сегодня особенно белым. Они уже попрощались, когда были наедине — рано, за окном еще стояло серое утро.

— Надеюсь, вы иногда станете вспоминать меня, — сказал он.

— Да, и только хорошим, — пообещала она, — видите, моя меркантильность весьма полезное качество.

— Да, миледи, — он с шутливой учтивостью поцеловал ей руку.

Вообще говоря, колдуны не целуют руки леди. Как-то не принято. Поэтому он тут же, явно не желая упускать подходящий момент, поцеловал ее по-настоящему, и… все, собственно. Он ушел, бросив напоследок сожалеющий взгляд.

Потому что утро — это значит, ночь закончилась.

Они разговаривали о пустяках всю дорогу до Ниверсолла, леди Фан и Кора сидели рядом, Хойр — напротив. Рядом с леди Фан ехал большой бубен Айноры в двойном полотняном чехле — пришлось заказать чехол портным заодно с платьями Тьяны. Перед тем, как прятать бубен в чехол, леди Фан не удержалась, хлопнула ладонью по звонкой коже, и звук гулко отозвался где-то в углах комнаты… и в душе тоже.

На душе стало тревожно.

Но ведь Айнора обещала, что все будет хорошо.

В Ниверсолле они сразу повернули к Ратуше, резиденция городского колдуна располагалась там же.

— Вашу подопечную должны уже привести, до школы от города часа два в карете, — сказал Хойр, — я рассчитываю на ваше влияние, миледи. Убедите ее не упрямиться, для ее же блага, — он протянул руку, помогая выйти леди Фан, потом взял из кареты сундучок с «приданым» девочки.

Она кивнула, спросила:

— Надеюсь, я смогу сводить ее какой-нибудь магазин или ателье за платьем? Чтобы уж точно купить подходящее.

— У небезызвестной вам эссины Витолы можно купить и готовое. Ее ателье близко, за углом. Она последнее время, говорят, заметно снизила цены. Если не боитесь.

— А я должна бояться?

— Герцог распорядился больше не покупать у нее. Однако с тех пор герцогиня заказала себе платье и охотничий костюм именно у эссины Витолы, и я не считаю нужным как-то препятствовать, поссорившись заодно с герцогиней. С одной стороны, цветы от портнихи содержали неприятный сюрприз, и мы не нашли там ничьих посторонних следов, с другой — вы понимаете…

— Слишком глупо с ее стороны дарить розы с подвохом, потому что шанс провала был слишком велик?

— Именно, миледи.

Они уже шли по коридору ратуши.

— И что же, по-вашему, означает отсутствие следов? — уточнила она

— То, что кто-то умеет их прятать, миледи, — Хойр распахнул перед ней дверь.

Девочка была там. Леди Фан подумала, что не узнала бы ее, встретив случайно на улице. Теперь маленькая гадалка была одета в полотняное зеленое платье с серым передником, из туго заплетенной у косы все равно выбивались непослушные прядки С ней в комнате была монахиня — женщина средних лет, вида строгого и унылого, и тоже в зеленом платье и в большом сером платке. При виде вошедших обе они встали, девочка — с самым независимым видом, глядя в сторону. Монахиня прошипела что-то, и девочка поклонилась, все так же не глядя на вошедших.

Как видно, эта школа для колдуний, как и большинство девичьих школ, располагалась при монастыре.

Леди Фан, которая тоже провела несколько лет в такой школе, недолюбливала монахинь, по крайней мере, большинство из них. Лишь немногие, ей казалось, обладали золотом души и истинным призванием к такому служению, большинство же выбрали этот путь по воле обстоятельств и в монастырском заточении все больше превращались в недалеких злобных фурий. К тому же, с юности оторванные от мирской жизни, они крайне мало в ней понимали, и вряд ли могли чему-то научить девочек, которые вовсе не готовились в монахини.

— Эсс мастер, — монахиня отдельно низко поклонилась Хойру, глядя на него с обожанием, тот приветливо ей кивнул.

— Сестра, леди Фан, родственница нашего герцога, желает покровительствовать Эль. Она привезла ей подарки. Думаю, нужно дать им возможность поговорить наедине, а потом они могут пройтись по магазинам и кое-что купить.

— Эсса директриса запретила мне оставлять ее без надзора, эсс мастер, — возмутилась монахиня, — эта лентяйка заслужила наказания, а не удовольствия! Уж простите, миледи, эта бестия недостойна вашего покровительства!

— Сестра, леди не спрашивала у вас совета на этот счет, — резонно заметил Хойр.

— Мне не нужны от вас никакие удовольствия! — закричала девочка, — я к вам не просилась! Я все равно убегу от вас! И нет у меня никакой силы!

— Замолчи! — властно сказал Хойр, и Эйль умолкла почти на полуслове.