Жена для двоих (СИ)

— Хм. А что, может это твой клон нацепил на себя блестящую тряпку и позволяет мужикам лапать свой зад? Думаешь, папа в такое поверит?

— Ужас! — закрывает она глаза. — Я реально вчера перебрала. Вот это все плохо помню. Папа этого не должен увидеть!

— Да? А я думаю, ему понравится. Такая пластичная дочь, есть чем гордиться.

— Хватит стебаться! Я хочу у тебя купить это видео!

— Миллион долларов!

— Сколько? Да ты вообще с тормозов слетел?

— Да. Сейчас вот в сеть солью эту красоту, посмотрим, сколько просмотров наберет, может еще больше заработаю!

— Ты меня на понт берешь, да?

— Почему? Такая красота! Может, прославлюсь благодаря твоей не сильно одетой заднице!

— Тысяча баксов!

— Мало!

— Пять! Больше у меня нет!

— А как же богатый папа?

— Я не хочу просить у него!

— А придется!

— Он столько не даст!

— Да и не надо! Давай договоримся так: ты прекращаешь маяться дурью, ловишь нормальный, человеческий тон со мной, а я забывают про запись!

— И даже денег не возьмешь?

— Нет! Прикинь, не все в этой жизни измеряется деньгами! Вот такое открытие! — смотрит на меня Есения как-то очень внимательно, впервые в ней прорывается что-то такое… настоящее, уязвимое, то, что она умело прячет за маской избалованной сучки. И это подкупает… А еще мне болезненно сильно хочется впиться в этот пухлый нахальный рот, и смять молочную кожу под простыней, и…

Разрывает наш зрительный контакт хлопок двери. А вот и папа…

— Есения! — гремит он. — Ты что устроила!

И пока папа творит разборки своей нерадивой дочурке, я спешу скрыться из номера, чтобы спокойно попить кофе в кафе внизу.

Глава 3. Кто ты, девочка?

Мир в доме Истоминых продержался недолго. После того, как отец вернул Есению домой из гостиницы, он уехал в офис и целый день был на работе. Видимо только поэтому в стенах особняка стояла тишина. К ужину все повторилось опять. Правда, крики стояли громче, обвинения серьезнее. Впервые я заметил слезы у непробиваемой стервы Есении. Даже стало жаль ее, потому что убивалась девчонка о каких-то памятных вещах матери, которые присвоила себе Агата — молодая жена Истомина.

Оказывается, родная мать Есении умерла три года назад. Это я узнал сегодня от домработницы Валентины, которая работает здесь много лет. Она же рассказала, что у жены Истомина случился сердечный приступ, когда та застала мужа с молодой любовницей, как я понял, с той самой Агатой. Обидно Есении за мать, это понятно. Но зачем свою жизнь под откос пускать? Думает, отцу докажет что-то? Сомнительно.

Но сейчас меня беспокоит намного больше то, что девчонка тащит по лестнице свой тяжеленный чемодан и посылает отца в своей неповторимой манере. Истомина, видимо, тоже перекрывает.

— Есения, остановись! — орет в сердцах он. — Куда ты собралась?

— Куда угодно, лишь бы подальше из этого вертепа! Я-то думала, ты хоть немного раскаиваешься, а ты просто вычеркнул маму из жизни и из памяти! Приволок сюда свою любовницу, из-за которой мамы больше нет! Где хоть одна мамина фотография? Где ее вещи? Где книги?

— Они на чердаке, в коробках. Мы делали ремонт, убрали их туда!

— Вот именно! На чердаке! Туда ты засунул память о ней! И ремонт. Фасад подремонтировал, да? И все снова стало хорошо?! Так, как ты хотел! Мамы нет, она больше не надоедает, ты ее заменил, как старую сантехнику на более молодую Агаточку! Все у тебя отлично! А меня кто отремонтирует? Кто мне маму вернет? И дом! Разве это мой дом? Я здесь ничего не знаю! И знать не хочу! Где камин, около которого мама читала мне сказки? Где кухонный стол, за которым мы вместе с ней пекли пирог? Где шторы, которые она сама сшила? Нет этого всего, а значит и дома у меня нет! Пусти! В этом музее безвкусицы я не останусь!

— Есения, прекрати! — орет в след Истомин. — Хватит мне душу выворачивать! Да, Лидия умерла, ее уже не вернуть. Но надо ведь жить дальше!

— Вот и живи! — кричит Есения. — У тебя это прекрасно получается! А я буду жить где-нибудь подальше от тебя!

— Где? И на какие шиши? Не забывай, ты живешь на мои деньги!

— А-а-а, решил деньгами меня попинать. Так подавись ими! Без них проживу! Только бы больше не видеть ни тебя, ни Агату твою шлюхастую.

Вылетает девчонка из дома, на пороге еще и у чемодана ломается ручка, он падает, пластиковая крышка отлетает, все вещи рассыпаются на дорожке, укрывая террасу ярким рисунком, как в сломанном калейдоскопе. Есения растерянно оглядывается, пытается поднять несколько тряпок, но потом в сердцах бросает все на землю и быстрым шагом направляется к воротам. Вылетает в ночь. А я несусь следом. Почему? Кто бы объяснил. Зачем? Понятия не имею. Не моя ведь забота, есть же у нее отец, вот он пусть и отвечает. Но по-другому просто не могу.

Хотя знаю почему. Была бы она сегодня вчерашней гламурной куклой, не побежал бы, но сейчас она другая. Больно ей, и я знаю эту боль. Я тоже терял мать. Единственного родного человека. И это было страшно. Страшно больно, страшно пусто, страшно непоправимо.