Жена для двоих

Я смотрю со стороны на Ясю с сыном и меня колбасит. Потому что теперь я хочу не только Синичку, я хочу кусочек этого семейного тепла. А сейчас я настоящий вор. Ворую их улыбки и кайфую от этого, наполняюсь изнутри чужим теплом, счастьем, уютом, в котором мне не место. Но я бы хотел больше всего на свете заслужить это право — быть рядом с ними, вписаться в эту картину. Чтобы Яся мельтешила на кухне, пока мы с Даней играем в домино. А потом все вместе сидели за столом и поедали домашний ужин. Чтобы я ловил их искрящиеся эмоции. Они вкусные, настоящие, их нельзя заказать в ресторане. Это чистый эксклюзив.

А сейчас я только смотрю на это блюдо со стороны, захлебываюсь тоской, одиночеством и пониманием, что пять лет назад я даже не попытался побороться за это счастье. Сбежал, как последний трус. А теперь получаю расплату в виде раскаяния, от которого никому не легче.

Синичка все также грустит вечерами. Мой номер она все же заблокировала. Теперь я не могу ей писать. Это удручает, но заставляет действовать более решительно. Выжидаю я потому, что все еще не могу понять, какую паутину плетет мой брат. А он точно что-то задумал. По моей просьбе пробил полкан и Сашку, и все его связи. Информация неутешительная. Дела на фирме Истомина идут из рук вон плохо. А братец мой тратит деньги быстрее банкомата. А еще у него точно есть большие долги. Любит Сашка карты, алкоголь и кое-что потяжелее. И с врачом тем у него какие-то темные дела. Что-то там неладно с этим благотворительным фондом. Только не пойму, что ему еще от Есении нужно? И так ее ободрали как липку. Как же ты влипла так, девочка? Спросить бы, да не у кого.

Хотя… Есть ведь тетя Женя…

Решение приходит само собой.

Утром я отправляюсь в соседний город по знакомому адресу. Захожу во двор, здесь мало что изменилось. Забор, который я поправлял когда-то, крепко стоит, правда, теперь другая сторона покосилась…

Стучу в дверь, открывать мне не торопятся. Стучу еще раз.

Щелкает замок, на пороге появляется недовольное лицо тети Жени. Ух, какая она может быть.

— Чем обязана? — гремит она. Глазами расстреливает меня и тут же хоронит.

— Здравствуйте, теть Жень. Поговорить хочу. Пустите на чай?

— Чего это? И какая я тебе теть Женя! Это только для родных, а для кровопиец, таких как ты, даже слов приличных нет. Чего хотел, говори и убирайся, Александр!

— А я не Александр, — решаю идти ва-банк.

— Совсем укурился? Последние мозги в карты просадил?

— Я вообще не курю, в отличие от моего брата. Меня Алексей зовут. Могу доказать, — достаю паспорт, протягиваю ей.

Смотрит долго. На паспорт, потом на меня.

— Проходи, — настороженно отступает в сторону, пропуская меня вперед.

В доме тоже мало что изменилось. Только игрушек добавилось. Раньше только куклы были, теперь же вижу в большой коробке машинки, конструктор, роботы.

Прохожу на кухню, сажусь за стол.

— Говори! — требует тетя Женя. — Откуда взялся и чего хочешь? Одного упыря на нашу голову мало, еще один нарисовался!

— Мы с вами были знакомы и раньше, но последние пять лет меня не было в этом городе.

— Интересно. Что-то я не припомню никакого Алексея.

— Да, тогда вы меня звали Сашей. А чаще Сашенькой.

— Так я звала одного лицемера, о чем потом очень жалела, — смотрит на меня пытливо.

— Так вы звали МЕНЯ. Дело в том, что когда Есения вернулась из Англии пять лет назад, настоящего Александра не было в стране. Брат очень просил меня подменить его на две недели, пока он не вернется с отдыха.

Далее вкратце рассказываю всю невеселую историю, заканчивая тем, что в ту последнюю ночь я так и не встретился с Есенией.

— Зато нашел доказательства того, что ночь она провела в постели Рената, — выдаю самую грязную и тяжелую для меня часть. — Ну и конечно взбесился, — сжимаю кулаки, потому что пенит до сих пор. — Мне тогда как раз контракт предложили в Сирии. Я не хотел, но когда все случилось так, как случилось, согласился. На следующий день я уехал. Ну, на этом почти и все.

— Почти все? Почти? — вскакивает тетя Женя. — Ты — паскуда похуже братца! — орет она, и еще больше шокирует тем, что замахивается кухонным полотенцем и ударяет несколько раз так, как будто у нее в руках хлыст. Я вскакиваю тоже, пытаюсь увернуться, но тетя Женя разошлась не на шутку. При этом она продолжает свои внушения.

— Уехал он! Обиделся! А девке жизнь испортил! Она ж поверила тебе, козлу! Полюбила! Замуж вслепую пошла! За тебя! Не за братца твоего прогнившего! Обиделся он, видите ли. Ренат ему какой-то померещился! А знаешь ли ты, сколько она потом слез пролила? Сколько я ее жить уговаривала? А детенка как мы сами поднимали, пока твой братец на морях прохлаждался со своей шалавой?

Я в шоке, хаваю все это дерьмо, сказать мне нечего. Хотел ты правды, жри! А тетя Женя замирает вдруг…

— Подожди! Значит, ты уехал после… а потом… и получается…, - складывает в голове какие-то пазлы. И выдает такое, от чего мне приходится рухнуть назад на стул:

— Получается, Данька твой? — тетя Женя тоже грузно опускается на диван, прикрывая глаза рукой.

— Как это мой? Вот тут вы точно путаете, — мотаю я головой.