Жена его высочества

Ноги в свитых из листьев сандалиях не коснулись волшебной травы: при первом же шаге меня вновь подбросило вверх, и от наполнившей тело, сердце и голову легкости хотелось беспричинно улыбаться, отдаваясь восхитительному состоянию беззаботности и беспечности. Мой необычный костюм – короткий цветочный корсаж, не прикрывающий пупка, и трехчастная юбка-разлетайка, сшитая то ли из лепестков неизвестных мне растений, то ли из сброшенных крыльев верховых бабочек, – больше не смущал меня. Наоборот, я почувствовала будоражащее облегчение, избавившись от многослойных одежд Итерстана. В конце концов, сейчас лето, а в такую прекрасную погоду что может быть естественнее, чем накинуть на себя нежный прохладный лепесток?

Пританцовывающие феи выстроились за мной, и мы величавой процессией прошествовали к ожидающему волшебному транспорту. Я охотно поддалась всеобщему настроению и вышагивала гордо, плавно и значительно, попадая в такт музыке, ставшей размеренной и торжественной. Присела на край цветка-сиденья, посимпатичнее скрестив видневшиеся в разрезах юбки ноги, выпрямила спину, принимая королевскую осанку, подняла подбородок и… испуганно-восторженно ойкнула, когда бабочки-лошадки взмыли ввысь, поднимая сани. Благоухающая повозка, покачиваясь, неспешно летела, два крылатых фэйри поддерживали ее сзади, чтобы смягчить ход, а цветочные феи раз за разом создавали в воздухе фантастические композиции из моих волос.

Музыка вновь изменилась. Ритм, отбиваемый барабанами, ускорился, пронеслось раскатистое эхо гонга… Повозка опустилась, и крайняя бабочка расстелила крыло мне под ноги. Э-э… наступать на сверкающие упоительно-разноцветные крылья было как-то… неудобно. Но тут и вторая бабочка вылетела из упряжки и накрыла траву роскошным крылышком. По всему выходило, что мы прибыли по назначению.

Я поднялась (как можно величественнее) и аккуратно сошла с повозки под лихорадочный стук барабанов и бешеный ритм музыки. Сделала несколько шагов и… застыла календусским истуканом, пораженная и зачарованная открывшейся мне картиной. Древние тысячелетние деревья стояли полукругом, а на них, под ними и рядом с ними висели, стояли, лежали, порхали фэйри самых разнообразных видов. На опушке высился могучий раскидистый Король-Дуб, гигант таких невообразимых размеров, что внутри его дупла была искусно выпилена целая тронная группа: просторное кресло с высокой резной спинкой и переплетенными ветками-подлокотниками в центре и две скамьи пониже по бокам. В серебряно-золотой густой кроне притаились фэйри, должно быть, приближенные: я обратила внимание на элегантно свисающую голую красивую женскую ногу, заканчивающуюся длинными изогнутыми когтями кокетливого рубинового цвета. Все тронные места были заняты: на покрытых замысловатыми завитушками и подерживаемых ветвями и изогнутыми корнями скамеечках сидели две фэйри неизвестного мне вида, а над ними возвышался Повелитель Фейвальда, Царь Первозданного леса.

Феи-цветочницы разом выпустили из лапок мои волосы, и они тугими спиралями упали на плечи и спину. Ну, я и без крылатых существ в голове выглядела полной феей: по крайней мере глаза стали такими же круглыми и выпученными, как у подружки Оскалки.

Сделала еще один шажочек, отпуская на волю фэйри-бабочку, и еще один, во все глаза глядя на живописное трио, но отчетливо видя, пожалуй, только Повелителя. Узнать его было легко и по «тронному» месту в дупле Короля-Дуба, и по мощным ветвистым рогам, украшавшим голову своеобразной тяжеловесной короной, посрамившей всех оленей мира. Показалось или многочисленных разветвлений-отростков стало еще больше?

Он, как и запомнилось в пограничном подземелье, оказался очень высок, это можно было понять даже сидя. Плюс огромные сильные рога добавляли роста и значимости. В лице причудливым, но приятным и гармоничным образом смешались черты человека и животного: опушенные светлыми ресницами вишенно-карие большие продолговатые глаза, вытянутое лицо тонкой благородной лепки, узкий нос с изящными трепещущими ноздрями и… очаровательные, совершенно оленьи, широкие заостренные уши. Шея, удерживающая немаленький вес, оказалась короткой и мощной и переходила в не менее впечатляющие плечи. Одет главный фэйри был в длинную юбку из совершенно немыслимого материала: словно дубовые листья ряд за рядом аккуратно подобрали один к одному, и они переливались оттенками от пронзительно-золотого до бронзово-медного. Распахнувшийся разрез приоткрывал голое, рыжевато-коричневое крепкое колено.