Жена Фараона

— А каков он, египетский календарь? — из любопытства перебила я.

— Ну… У нас в календаре триста шестьдесят дней, которые разбиты на месяцы по тридцать дней. И еще пять дней мы добавляем в конце последнего месяца. Они лишние. Называются Хериу-Ренпет, что означает “Находящиеся над годом”. Существует легенда, что в эти дни родились наши божества Осирис, Гор, Сет, Исида и Нефтида. Кстати, по одной легенде Тот выиграл эти дни в кости… Еще что про календарь… Год у нас делится на три сезона по четыре месяца каждый: Время половодья — Ахет, время всходов — Перет и время засухи — Шему. Все это дал нам Тот….

— Ясно… — ответила я, поняв, что сопоставить названные месяцы Фили с нашими будет сложновато. — А что еще про Тота?

— Тот был писцом Ра, бога солнца. Именно поэтому их часто отображают вместе… Тот является богом луны и времени, богом письменности, мудрости и магии, важнейшей науки. Священными животными его являются Ибис и Павиан. Поэтому мы изображаем его с головой Ибиса или в образе Павиана с тросточкой для письма в руке. У него даже есть свой личный Павиан, в облике которого он может предстать — Астенну или Истен. Это один из четырех павианов, наблюдающих за судом Осириса в загробном мире.

На этом рассказ служанки закончился, потому что время подошло к обеду и нам нужно было собираться на “Званый пир”. Интересно, как у Египтян проходят подобные застолья?

Мы прошли по коридорам, уже знакомым мне, высоким, массивным, раскрашенными причудливым орнаментом, с изображениями соколов и сценами из жизни различных богов. Немного задержались у закрытых резных деревянных дверей. Видимо, именно за ними шел прием гостей… У дверей стояли двое прислужников-привратников с большими плетеными корзинами, в которых лежали цветки лотоса, разные цветные бусы и твердые кусочки ароматных масел.

— Эти двери сделаны по новой технологии, из клена! Наши мастера постарались… — прошептала Фили, а я отметила про себя, что не прочь была бы заиметь такие двери у себя дома…

Пока служанка нахваливала древнеегипетских мастеров, мне на шею одели переливающееся красками и камнями ожерелье, в руку всучили цветок лотоса, а на голову водрузили кусочек масле. На мой немой вопрос “Зачем?!” Фили шикнула на меня, пояснив, что так положено и масло будет в течение вечера плавиться, обдавая меня божественным ароматом пряностей и лотоса, подобно тому цветку, что у меня в руке.

Едва двери распахнулись, я обомлела от великолепия украшенного зала, от чудесной музыки арф, гобоя, флейты, от танцев, от которых сердце заходилось в бешеном ритме, от возбужденного гула голосов, от необычных нарядов гостей, рассаженных за низкими столиками, от блеска золотых и серебряных кубков, от обилия запахов, от гусей и бычков, жарившихся прямо в зале на вертеле… Но более всего меня поразил Фараон Джедефра, который сам лично поднялся с высоченного кресла-трона, золотого с подлокотниками из сердолика и лазурита и вышел ко мне навстречу. Прямо как принц в Золушке….

— Драгоценная моя сестра, Хетепхерес. Позволь мне проводить тебя… — это был не вопрос, а утверждение, читаемое в бархате шоколадных глаз.

Мне захотелось ущипнуть себя, чтобы прогнать наваждение.

***

7.2

***

Меня проводили за столик, где стояло кресло Фараона. Несколько кресел были выполнены в таком же стиле, но были заметно беднее. За одним из них находилась Хететенка, которая как всегда расположилась с грацией кошки, выставив вперед из-под платья узкую лодыжку в сверкающей камнями сандалии. Меня усадили рядом с ней. По другую сторону стола я разглядела двух мужчин. Одного из них мне и назвали как Кауаб. Ничего, кстати, себе мужчина. Молодой, темноволосый и не бритый, в отличие от Джедефра. Волосы схвачены в небольшой хвост на затылке. Узкие скулы, смешливые глаза…

— Рад обрести такую очаровательную сестру… — улыбнулся он, а я и вовсе растаяла. Мужчина моей мечты! Ему бы еще меч в руки и чтобы он целовался классно….

— Я рад, брат, что моя Хетепхерес тебе понравилась! — с улыбкой произнес Джедефра, подзывая к нашему столику слугу, чтобы он разлил по чашам ликер, пиво и финиковое вино. Слуги старались, принося на золоченых подносах новые кушанья, коих и так было на мой взгляд предостаточно. Что удивительно, то в каждой чаше лежала записочка, на которой стояла дата и время приготовленного, а так же то, из чего состояла еда. Вот тебе и Древность!

— Думаю, что теперь нужно правильнее говорить — наша. Ведь она и моя сестра тоже. Да, драгоценнейший лотос? — Кауаб смешливо посмотрел мне в глаза.

Я пожала плечами.

— И моя тоже! — вмешалась Хететенка и игриво обняла меня за плечи изящной рукой.

Все засмеялись и напряжение спало. Когда гости пригубили первые глотки вина и пива, Фараон Джедефра взял слово, приподнявшись на своем драгоценном троне.