Жена императора-изгоя (СИ)

— Хорошо. Тогда, считаю, что нам стоит отменить занятие. Я пойду в библиотеки и начну искать всю доступную информацию. Плохо, что ундины исчезли. Наверняка у них тоже имелись древние записи… — горестно вздыхал гном, пока мы шли обратно.

Через пару дней наставник потащил меня к знахарке, которой я пересказала всё то, что до этого поведала Горину. Толика не была настолько же ошарашена услышанным.

— Честно говоря, что-то такое я сама подозревала, — пробормотала гномка. — Уж очень нетипичные у вас магические каналы. Даже для драконов-помесков.

— Я уже раскопал кое-что, — сказал Горин, по привычке дёргая себя за бороду. — Мне нужна будет твоя помощь, Толика. Ты сможешь контролировать раскрытие каналов и течение по ним магии?

— Попробую. Никогда ничем подобным не занималась, — покачала головой знахарка, звеня обильными украшениями.

— В таком случае продолжу поиски, — засуетился Горин и немедленно нас покинул.

— Я боюсь за ребёнка, — поделилась со знахаркой. — И не знаю, стоит ли говорить обо всём Ярхорну. Он может поддаться неправильным порывам и примчаться сюда.

— А разве они такие уж неправильные? — в своей манере ответила Толика.

— Неужели можно оставлять народ без правителя во времена войны? Он нужен на передовой.

— Ты не знаешь, что уготовили для вашей пары высшие. Вдруг твой муж как раз нужен здесь? Что, если твоё появление в этом мире и война с саламандрами неразрывно связаны?

— Я не думала об этом.

— То-то же, — усмехнулась гномка.

После этого разговора прошло две недели, прежде чем ко мне в комнату постучал Горин. Выглядел наставник взбудоражено, напоминая сумасшедшего учёного. Его всегда ухоженная и аккуратно заплетённая борода растрепалась и теперь волочилась вслед за гномом по земле, туника выглядела изрядно измятой, а глаза лихорадочно блестели, выдавая внутреннее состояние Горина.

— Я нашёл! — воскликнул он, вваливаясь в комнату. — Нашёл! Очень древний ритуал по открытию потоков. Это невероятно! Такие сокровища таились в нашей библиотеке, стоило только копнуть глубже.

Я молчала. За прошедшее время успела раз двадцать поменять решение. Меня бросало из стороны в сторону, словно мелкое судёнышко по огромным, штормовым волнам. То мне хотелось рассказать Ярхорну обо всём, то накатывал страх, и я ощущала, что не смогу пойти на риск и принять участие в ритуале, а значит, и мужа тревожить не стоило.

В данную минуту, когда Горин ворвался ко мне в таком состоянии, отчего-то я ощутила непоколебимую решимость. В голове всплыли слова Толики о судьбе и предназначении каждого существа в мире. Я вдруг ощутила, что поступлю правильно, отдав себя в руки Горина и знахарки. Каким-то внутренним чутьём чувствовала, что гном прав в своих выводах относительно моей магии.

Горин привёл меня на поляну в отдалении от горного поселения. Мы добирались до неё шесть часов. Слишком уж гном боялся, что я могу навредить кому-то. Он привёл нас в такую глухомань, что здесь даже птицы не пели.

— Сакральное место, — торжественно проговорил Горин, становясь в центре каменистой площадки. — Здесь магические потоки сплетаются воедино и льются беспрепятственно. Редкая удача иметь неподалёку подобное пространство.

Охрану мы оставили в нескольких сотнях метров от места проведения ритуала для их же безопасности. Горин разложил по кругу пять больших кристаллов и указал мне на место в центре. Когда пришло время творить магию, честно признаюсь, я спасовала. Мне хотелось сбежать и лучше всего к Ярхорну в объятия, но понимала, что отступать поздно, поэтому безропотно заняла позицию.

Толика встала в десятке метров от основного места действа, спрятавшись за огромный валун. И как оказалось позднее, знахарка поступила разумно. Как только Горин монотонно начал бубнить заклинание, я почувствовала внутри что-то непонятное. Сначала меня обдало волной жара, и сразу же накатил ужасный холод, а после все ощущения слились в такую мешанину, что я просто растерялась, не успевая отслеживать собственное состояние. Молилась лишь о ребёнке и мысленно просила у Ярхорна прощение за то, что решилась на столь безрассудный шаг, не посоветовавшись с ним. Я хотела сказать мужу после того, как уже всё свершится, чтобы он лишний раз не переживал за отчаянную жену.

Горин продолжал бубнить непонятные слова, а я теперь даже мыслить нормально не могла. Всё внутри гудело и вибрировало, мысли разбегались в стороны, а сердце колотилось о рёбра как безумное. В какой-то миг все ощущения на несколько секунд смолкли, а потом обрушились лавиной, грозя раздавить меня под своим весом. Я закричала и упала на колени, впиваясь ногтями в камень. Пальцы начали удлиняться, указывая на трансформацию. Моё тело становилось драконьим, но что-то было не так. Я уже перекидывалась в ящера, и всё проходило легко, не вызывая болезненных ощущений. А сейчас меня буквально ломало, как деревянную куклу.