Жена из России

- А вы говорите по-английски или по-немецки?

- Да ну что вы! - весело махнула рукой Татьяна.

- Значит, ваш муж?..

- И он не говорит.

- Но как же вы будете объясняться с постояльцем? Он не знает русского!

- Это уж мы выяснили! - снова засмеялась Татьяна. - Как-нибудь обойдемся на пальцах. Вроде глухонемых! Ничего, все получается! Да вы идите к нему, это там!

И Татьяна указала на закрытую дверь в конце крохотного коридорчика.

Маша неуверенно шагнула вперед и остановилась. Куда-то исчезла вся ее недавняя резвость и прыть. Зачем Маня все это затеяла?.. Ей снова стало страшно... Не лучше ли сейчас повернуться и уйти?.. Только сначала надо все-таки извиниться перед свалившимся на ее бестолковую голову женихом... Но как она сможет объяснить свое собственное легкомыслие?.. Что вообще она может объяснить...

- Стучите, не робейте! - сказала Татьяна. - Он не спит, просто отдыхает. Все вас ждет!

Ждет... Господи, прости...

На тахте, вытянувшись во всю длину, лежал высокий худой рыжеватый, цветом почти как Закалюкин, человек и спокойно смотрел на Машу.

- Ты уладила свои дела на работе? - спросил он. - Мне бы не хотелось, чтобы у тебя были неприятности из-за меня.

И он приглашающе хлопнул возле себя ладонью. Маша села рядом.

- Все нормально, там полный порядок, - сказала она и замолчала, не зная, о чем говорить дальше.

Повисла тревожная своей неопределенностью тишина. Маня судорожно размышляла. Что придумать и предложить? Отправиться вдвоем погулять? Поздновато... Тогда поездить по Москве, посмотреть метро... Или отложить все поездки и прогулки на завтрашнее утро?..

- Я договорилась на работе о маленьком отпуске, - сообщила Маша. Надо ведь хоть что-нибудь сказать. - Поэтому могу быть с тобой несколько дней.

Бертил безмятежно рассматривал ее светлыми глазами. А все-таки он очень похож на Закалюкина... Еще один очевидный флегматик...

- Но ты не потеряешь в деньгах? - чуточку обеспокоенно спросил он.

- Да нет! - махнула рукой Маша.

Похоже, ее жених думает только о деньгах и о работе... Остальное его не волнует. Наверное, он прав.

- Завтра, - начала Маня, - мы поедем на Красную площадь, покатаемся на метро и съездим на Воробьевы горы. Можно в Измайлово и в Донской монастырь. Или в Новодевичий. Еще "высотки", Третьяковка, Пушкинский... Много всего... Ты не возражаешь? У тебя нет своих собственных планов?

Бертил протянул руку и осторожно провел пальцами по ее щеке.

- Как у ребенка... - сказал он.

- Что? - не поняла Маша.

- Я говорю, Мари, у тебя кожа, как у ребенка. Такая же гладкая и нежная. На фотографиях это незаметно.

Маня смутилась.

- Ты согласен с моими предложениями?

- Ну, конечно, - пробормотал бывший моряк. - Будем смотреть город... Я здесь еще никогда не был, Мари...

Ровно в десять утра Маша снова примчалась в знакомую квартиру. Татьяна радостно поведала, что они уже позавтракали. Из кухни выглянул Татьянин муж в тренировочных штанах и майке и с большим интересом осмотрел Маню.

Кивнув ему на ходу, Маша, не раздеваясь, ворвалась в комнату Бертила.

- Привет! - крикнула она. - Ты готов? Поехали! Москва большая, и у нас не так уж много времени!

- Когда вернетесь? - спросила Татьяна, провожая и заискивающе заглядывая Маше в глаза.

- Вечером, - на ходу объяснила Маша. - Рассчитать трудно... Но не раньше семи.

На улице она внимательно оглядела своего жениха: светлый модерновый плащ и клетчатая шапка типа панамки.

- По-моему, ты слишком легко одет, - с сомнением сказала Маша. - У нас уже холодно. Ты не замерзнешь?

- Нет, Мари, - засмеялся Бертил. - Я военный человек.

- Ну да, - кивнула Маша. - Всю жизнь по морям по волнам... Но, насколько я знаю, это все были довольно теплые моря и нагревшиеся под солнышком волны. У нас совсем другие климатические условия. А в Швеции зимой тепло?

Они спустились в метро. Бертил охотно начал рассказывать о Швеции и о женах. Пришло время раскрыть все свои секреты. Вот только понравятся ли они его русской невесте...

- Мари, ты видишь эту женщину напротив?

Маша осторожно, чтобы не показаться невежливой, мельком взглянула на сидящую напротив даму. Ничего интересного: постное суровое лицо, неприступно-холодное выражение, сухо поджатые, бездарно накрашенные губы, грозная морщина между бровей, большие очки, безвкусная одежка...

- Это типичная шведка! - убежденно сказал Берт. - Точно так выглядит моя первая жена.

Маша покосилась на жениха. Если это правда, ему не позавидуешь. Теперь понятно, почему он быстро переметнулся к танцующей испанке. А потом начались его другие увлечения...

Слушать о них Мане быстро надоело, но, к счастью, Бертил вскоре забыл о женах, очаровавшись московским метро.

- Мари, я объездил полмира, - в восхищении и восторге повторял он, - но нигде никогда не видел такой подземки! Это музей!

Особенно потрясла шведа станция "Площадь революции". Она всегда ошеломляла всех иностранцев.

Берт в изумлении ходил вокруг фигур солдат, матросов и колхозниц, в замешательстве трогал металлические колени и ботинки и бормотал: