Жена Майкла

— Ой, как он сегодня долго, правда? — Сестра принесла белую бумажную чашечку с таблетками для Лорел: желтая для сна, розовая для счастья. Или наоборот? — Как вы ухитрились поймать такого мужчину?

Отчего это у людей, с плохими зубами всегда такие широкие улыбки? — размышляла Лорел, наблюдая, как сестра застилает ей постель — мягкий намек.

— Маслом на подбородке, — буркнула Лорел и заперлась в ванной.

В постели она проглотила таблетки и, решив отвлечься, включила десятичасовые новости. Студенты в Темпи сражались с полицией (в сущности полиция наблюдала, как студенты выдрючиваются перед телекамерой).

На границе грандиозная операция «Перехват» оборвала провоз наркотиков из Мехико. Оборвала она и автодвижение — длинные вереницы машин тянулись к Ногалесу, пока полицейские искали марихуану, героин, амфетамины и барбитураты.

Жаркое лето закончилось. Туристы и хиппи потянулись в пустыню. Ходили слухи, что в Аризоне опять появился Джон Баптист, с надеждой организовать студенческие демонстрации у воздушной базы Льюка в знак протеста против обучения там убийц и отравителей воздуха и того факта, что вывод войск президентом из Вьетнама — всего лишь символическая подачка неудовлетворенным элементам общества, а не конец американского вмешательства. Фото на экране показало долговязого нескладного молодца с бородой, кудрями по плечи, в огромных очках в проволочной оправе. Монашеская ряса на нем смотрелась нелепо. Не скажешь, что такой сумел кого-то на что-то подвигнуть.

Инфляция еще тлела, и младенцы во Вьетнаме с раздутыми животами и запавшими глазами по-прежнему умирали от голода.

Лорел зевнула, хихикнула и пожалела, что не может угостить угрюмого репортера таблеткой для счастья. Тот с трудом одолевал помпезные слова и длиннющие предложения.

Зато метеоролог лучился улыбками, поздравляя Аризону с дивным зимним сезоном, точно и в помине не полыхало над ней обжигающе жаркого лета.

Повернувшись на бок, Лорел заснула. Под утро ей приснилось, что у Джимми раздутый животик, пустые глаза; исхудалые ручонки тянутся к ней с мольбой о еде, и она обыскивает разбомбленное бежевое бунгало в поисках еды для него, чувствуя боль слишком реальную для сновидения — еды нет, а малыш не понимает этого. Когда она проснулась, солнце уже заливало палату (она плакала в подушку, чтобы не услышали и не оставили тут из-за вернувшейся депрессии).

В утро своего освобождения Лорел оделась тщательно, гадая, в каком платье была та давняя Лорел, с каплей масла на подбородке, в день знакомства с Майклом.

Приехал за ней не Майкл, и на лице ее, наверное, когда влетела Майра, отразилось разочарование.

— Мальчики сегодня летают, придется тебе примириться со мной, — выпалила Майра. В голосе у нее теплота, пухленькая мордашка играет ямочками. — Ну как ты, Лорел? Я соскучилась по тебе, и Джимми тоже.

— Он с тобой? — Лорел наклонилась поднять сумки, пряча слезы в глазах.

— Нет, я их с Колин оставила. Ты уже выписалась? Как тут оформляется?

— Я готова.

Ранний октябрь, солнце дарит мягкое тепло, воздух свободы сладок и восхитителен, на улицах толпы народу. Веерообразные тени от пальм искажали лица проходивших под раскидистыми, тихонько покачивающимися листьями.

— Сюда. Я чуть подальше припарковалась. Так долго добираться пришлось из-за этих баррикад!

— Каких баррикад?

— Да ты разве не слыхала новостей? Губернатор утром вызвал национальную гвардию!

— Из-за студенческих беспорядков?

— Ну да! В Темпи не протолкнешься.

Майра остановилась у красной спортивной машины с открытым верхом.

— Вот и пришли! Как тебе машинка?

— О, у тебя новая? Красивая какая:!

— Еще бы! Только она — твоя! Прибыла вчера. Но за руль тебе пока нельзя, сначала надо лицензию получить.

— Моя?!

— Подарок тебе от мужа! Немножко шикарная для езды по магазинам. И как мы весь твой багаж сюда втиснем, не представляю! Но я бы тоже не отказалась от такого подарочка! — Майра умудрилась запихать сумки в маленький кузов и повернулась, хохоча, к Лорел.

— Потрогать-то, так и быть, разрешается!

— Майкл объяснил — почему?

— Мужчина дарит тебе новехонький «ягуар», а тебе еще расскажи, что да как! — Майра закатила глаза. — Мой тебе совет — бери и заткнись.

Накалившаяся на солнце черная обивка обжигала голые ноги. От машины пахло новой краской и настоящей кожей. Мотор мощно рокотал. Лорел даже не верилось. Что это нашло на Майкла?

Неловкое молчание опустилось по пути домой. Лорел приходилось придерживать волосы, пока «ягуар» мчался в потоке городского транспорта, мимо оросительных каналов и через Глендейл. Каждая минута приближала ее к Джимми.

— Лорел, позволь извиниться, — Майре приходилось перекрикивать рев мотора. — Если б я знала тебя… твои проблемы… так не стала бы взвинчивать тебя… тот наш разговор о Майкле. Надеюсь, не я причина… О, Лорел, я так себя погано чувствовала, когда ты попала в больницу е..