Жена на два дня

Он решил – пристрелили ублюдка. Небось, Яна была не единственной любовницей Филлинга. Наверняка отжарил еще и жену какого-нибудь криминального авторитета, а такие люди подобного не прощают.

Да что говорить, Давид и сам с большой охотой выпустил бы из Филлинга дух. Ведь именно его ДНК нашлась в тех злосчастных презервативах, которые тот так картинно разбросал возле кровати. Люди Охикяна добыли из номера Джей Ди волосы для анализа, тест провели без проволочек.

«Хоть постыдился бы разбрасывать презервативы…» – все продолжал бурлить лютой ненавистью Давид.

Какой же Охикян все-таки наивный придурок…

Думал, будет всю жизнь счастлив с сучкой Яной. Считал, что обезопасил ее и свой брак от любых напастей. Телохранителя к ней приставил! Дубина…

Там на Гавайях Давид долго и нудно беседовал с охранником собственной жены.

– Шеф, ну простите дурака! – молил он. – Мне пить совсем нельзя. Грамм выпью – и понесло… Я просил кофе по-американски, а мне дали ирландский… Я не собирался бухать, честно! Оно все одно к одному…

И сколько бы Давид ни вжимал кулак в морду и корпус этого урода, тот стоял на своем. Намертво стоял! История оказалась до жути простой и тошнотворной. Ян глотнул виски, и понеслась душа в рай. А там и шлюшка подоспела вовремя, и дурь ему подогнали в момент. Обдолбался и пустился во все тяжкие. А Яна и рада неожиданной удаче – одна и без присмотра…

Да если бы Давид знал, что Ян на такое способен, ни за что не оставил бы такого телохранителя присматривать за женой. Но в том-то и дело, что человек был пять лет в завязке. Каковы были шансы, что он «развяжется» именно тогда, когда рядом не останется никого, кто смог бы его проконтролировать? Хотя, скорей всего, охранник думал, что все обойдется.

И нет бы уродцу сообщить о своих проблемах хотя бы напарнику-сменщику, который также был на Гавайях. Так нет, Ян, видно, решил еще и захапать денег за смену, которую благополучно пробухал в своем номере.

Ну да, ну да, телохранителю теперь явно есть куда потратить лишний барыш. Надо же как-то оплачивать больничные счета, ведь Охикян отделал его как бог черепаху в награду за «доблестную» службу.

Давид поднялся с дивана, двинулся в сторону стеллажей с бутылками. Здесь нашелся бы алкоголь даже на самый изысканный вкус. Давид слыл знатным коллекционером, собирал лучшее со всего мира. Белое, красное, розовое вино, коньяки, шампанское… тут всего было вдоволь. Однако ему-то теперь глубоко наплевать, что пить.

Взял наугад бутылку коньяка, уселся обратно на диван.

Налил щедрую порцию в единственный оставшийся целым бокал. Остальные его стеклянные собратья были один за другим разбиты о стену, отделанную под камень. И теперь осколки покрывали часть пола. Впрочем, там лежали не только осколки бокалов. За недели затворничества Давид успел швырнуть о стену больше двух дюжин самых разных бутылок.

Он пригубил коньяк в надежде на анестетический эффект, а потом нащупал на груди кулон в форме солнца. Тот самый, что еще недавно висел у Яны между грудей.

Сучка посмела отвергнуть подарок, который Давид сделал от чистого сердца.

Гордая лживая дрянь.

Давид не мог ни простить ее, ни забыть. Никогда не сможет.

Он не мог понять, как его угораздило так ошибиться. Ведь был как никогда аккуратен, нарыл о будущей жене все сведения, какие только мог. Просеял ее прошлое через сито, проверил настоящую жизнь под микроскопом. Ничто не предвещало такого вот подвоха.

Лживая дрянь так искусно притворялась, что все поверили! Не признали лисицу под овечьей шкурой.

Может быть, Давиду даже стоило поблагодарить телохранителя-пьяницу. Считай, открыл глаза на дорогую супругу. Неизвестно, когда Яна показала бы свое истинное лицо, не дай он ей такую возможность. Стоило ей на один вечер остаться без присмотра, и тут же пустилась во все тяжкие, показала себя во всей красе.

Небось, думала – Давид влюбленный лох, ни за что не узнает. А если и узнает, то спустит все на тормозах. А он не спустил. Да и кто такое спустит?

Зарвалась девка! Наверно, думала, что ей все можно. Почувствовала себя женой олигарха, которой закон не писан.

Сколько блядей Давид повидал на своем жизненном пути – не счесть. А сколько друзей развелись с такими же блядями? Почти все. Он мог по пальцам одной руки перечислить приятелей, которые жили в браке счастливо. Так с чего же он решил, что у него будет по-другому?

Понадеялся… В кои-то веки поверил, что отыскал настоящий бриллиант, а это оказалась стекляшка.

До брака все такие хорошие, верные, преданные. А после…

Нет, Давид ее не простит. Ни за что и никогда не простит.

А хуже всего было то, что она даже не просила прощения!

Что это вообще такое? Она что, думала, он к ней приползет на коленях мириться? Да раньше ад замерзнет, чем он придет к этой сучке с миром!

А может и хорошо, что не звонила, не приходила к нему. Встреть он ее теперь, убил бы, ей-богу. Взял бы за тонкую шею обеими руками и давил, давил.

Чего стоил один только эпизод с горничной.

Это случилось в первую неделю жизни без Яны.