Жена на полставки

Вырваться удалось лишь через пару минут и то только потому, что блондин ослабил хватку. Я вылетела из кафе, забыв расплатиться, и оглянулась. Эрик с задумчивой улыбкой взирал на меня из- за стеклянной глади окна. Оценив открывавшийся с улицы вид на наш столик, я посмотрела по сторонам, но так и не определила, на кого был рассчитан спектакль. Быть может, на ту девушку с грустным лицом, что изучала витрину магазина по соседству?

Размышлять было некогда. Я вернулась на стоянку гостиницы, забралась в свой шип и направилась к стреларию, где, рассчитавшись кольцом, приобрела билет, и тут же отдала его молодой брюнетке, без труда уговорив ту принять подобный подарок, после чего купила дорожную карту и устремилась прочь из города. Домой! К привычной обстановке и, главное, мягкой кровати.

Коша уверенно несся над гурановой полосой, а я, борясь с усталостью, старательно продумывала, что и как буду врать мужу, и молилась Змею, чтобы Грэгори не было дома, когда я вернусь.

В Брэм- мол я ввалилась через черный ход двумя часами позже. Неказистый с виду арендованный шип скорость развивал не хуже, чем холеные любимцы супруга. Я бы и раньше добралась, но пару раз вынуждена была остановиться из- за накатившей слабости. Да и то, что Кошу пришлось оставить в лесу неподалеку от дома и остаток пути преодолеть пешком, скорейшему возвращению не способствовало.

Окинув взглядом спиралью уходящие вверх ступеньки служебной лестницы, я поняла, что эту преграду покорить уже не в силах. Осторожно открыв дверь, ведущую из маленького тамбура в общий холл, с опаской ступила на ковровую дорожку. Обнадеженная отсутствием свидетелей так быстро, как только могла, преодолела первый пролет и… чуть не упала, одновременно споткнувшись и буквально о ступеньку, и в переносном смысле — встретившись взглядом с Грэгори.

Выражение лица у мужа было… странное. Спокойное настолько, что казалось маской. У меня вдруг сердце замерло от нахлынувшего волной беспричинного страха, чтобы через миг забиться вдвое быстрее обычного. Умом я понимала, что максимум, что мне может грозить — это неприятный разговор или, совсем уж в крайнем случае, требование развода, который был совсем некстати, но почему- то чувствовала себя неверной женой, застуканной в постели с любовником.

Вид, если не считать лица, у Брэмвейла мужа был обыденный: слегка измятая полурасстегнутая рубашка, в скрещенных на груди руках какие- то бумаги — ничего угрожающего. Вот только повисшее между нами молчание откровенно угнетало. Я неожиданно вспомнила, в каком состоянии явилась и залилась краской. Если ночевка вне дома еще могла не привлечь особого внимания со стороны Грэга, то проигнорировать столь очевидные дефекты внешности он точно не мог.

— Доброе утро, Эльза, — нарушил безмолвие муж.

— Доброе, — опасливо откликнулась я, лихорадочно перебирая заготовленные оправдания. Услышала на улице какую- то колкость про похожие синие платья на приеме кручара, решила отправиться за нарядами в Тонию, бродила по магазинам до вечера, решила там же и заночевать, утром скупила все, что присмотрела накануне, и вернулась домой — логично? Логично! Главное — напирать на расстройство из- за Риады Дзи. И не забыть добавить, что кровать в гостинице была ужасная.

— Я пришлю к тебе Хайду, — как ни в чем не бывало сообщил муж и, повернувшись спиной пошагал к кабинету, из открытой двери которого высунулась чья- то смутно знакомая физиономия.

Я пару раз растерянно моргнула и, опомнившись, так быстро, как только могла, поковыляла к спальне, где рухнула на кровать, не найдя в себе сил даже на то, чтобы посетить ванную. Причитания и ругань кайры, явившейся с подносом через несколько минут, я уже почти не слышала. Ее слова словно тонули в каком- то вязком тумане, образовавшемся вокруг меня. Перед глазами то и дело всплывало лицо Грэгори со странными, твердыми на вид выступами на скулах, кажется, их называют желваками. Но последним посетившим меня образом стал облик незнакомца из кабинета мужа. Я вспомнила — это ему первому в моем кошмаре оторвали голову. На этой мысли я скатилась в глубокий сон.

* * *

Тонкие паучьи лапки с неожиданной силой ворочали мое тело, лениво нежащееся посреди мягкой, как пуховая перина, паутины. Они пробегали по волосам, ощупывали плечи, руки, поворачивали туда- сюда голову, касались шеи, пересчитывали позвонки и ребра, оглаживали ноги. Было приятно и чуть- чуть щекотно, я вяло затрепыхалась, перевернулась на бок и подгребла под себя облачко невесомых нитей. Пелена паутины укрыла меня сверху, и черные мохнатые лапки принялись скатывать тугой кокон. Голова кружилась, хотелось смеяться, но еще сильнее хотелось спать. Спать и не просыпаться.

— Безмозглая, — прошептала паучиха у самого уха, ее странный потусторонний голос был едва слышен сквозь окружавшую меня вату паутины, но я все же уловила еще одно слово: — моя…