Жена на полставки

— В сад? — долетел до меня голос мужа.

Девица согласно закивала, и они, развернувшись, направились к выходу. Я же, перебросив ноги через ограждение, спрыгнула на землю и под прикрытием шпалер побежала по узкой тропинке. Я была уверена, что знаю, куда они пойдут.

Беседка влюбленных была в каждом парке. Этот неизменный атрибут любого облагороженного участка всегда располагался подальше от основных аллей и имел особую конструкцию, искажающую звуки. Сказанное в этом полусферическом сооружении, сплетенном, а вернее собранном, из гнутых пористых трубочек, не могло быть услышано никем за его пределами.

Зато происходящее в беседке превосходно просматривалось сквозь каменное кружево, позволяя соблюдать приличия, ровно до тех пор, пока кто-то из желавших уединиться не поворачивал специальный рычажок. После этого простого действия элементы стен приходили в движение, разворачивались и наглухо отрезали посетивших приют любви от окружающего мира. И если Грэг со своей «робкой крошкой», не стесняющейся виснуть на женатом мужчине, действительно направлялся сюда, это можно было рассматривать как чистосердечное признание.

Несколько пар, прогуливавшихся на свежем воздухе, предпочли подсвеченные широкие дорожки рядом с домом, а потому остаток пути я преодолела, уже не пытаясь перебегать от куста к кусту. Прямо за полусферой, поблескивающей белесыми, словно обглоданные кости, боками, росли раскидистые деревья с висящими почти до земли ветвями. Я скользнула за одно из них и, прислонившись к стволу, приготовилась ждать. Пальцы бездумно скользили по шершавой коре, то и дело натыкаясь на странные, гладкие на ощупь участки. Эти дефекты что-то напоминали, что-то очень и очень знакомое, но мой мозг, сосредоточившись на ожидании ужасного разочарования или же воскрешения надежды, делиться данными о такой мелочи не спешил.

Из-за куста, мастерски обстриженного в виде пары сцепившихся шаер, вывернула пара, мило воркующая. Наверное, можно было уже уходить, не дожидаясь совсем уж не предполагающего двоякой трактовки зрелища. И, быть может, я бы ушла, но тут, прижав мою голову к стволу, чужая рука зажала мне рот, и знакомый голос прошептал в самое ухо:

— Не вздумай орать!

Я отшвырнула мужскую ладонь и раздраженно прошипела:

— С ума сошел? Что ты здесь делаешь?

— Предполагаю, то же, что и ты, дорогая кузина, — ответил Кардайл, приваливаясь рядом со мной к дереву.

— Наслаждаешься пейзажем? — осведомилась я.

— Звезды считаю! — отрезал родственник.

— В глазах, после удара головой? — почему-то все разговоры между нами всегда скатывались к взаимным подколкам.

— Не поверишь, но с тех пор, как ты от нас съехала, обходился без травм, — криво улыбнувшись, опроверг кузен.

— Оно и видно, что мозги до сих пор на место не встали! Ты зачем дерево изуродовал? — наконец сообразив, откуда взялись изъяны, спросила я.

— Подумаешь, пара мелких ожогов — переживут.

— Болван! Ты бы еще подпись вырезал и печать фамильную приложил. — Для негодования были основания — особенность, подаренная Кардайлу кровью Повелителей, была достаточно приметной и известной слишком многим.

— Тише ты, услышат! — оборвал воспитательную работу кузен.

Перепалка с младшим из братьев Чарди была настолько привычной, что я действительно на минуту забыла, где мы и зачем. Вернее, где мы и зачем здесь я, — о причине столь странного местонахождения Дайла у меня даже догадок не было. Пока мы с кузеном обменивались родственными приветствиями, на дорожку, ведущую к беседке, ступила еще одна пара. Брат и сестра Дзи, похоже, отличались сходностью мышления, раз умудрились одновременно притащить своих спутников к приюту влюбленных, где и столкнулись, к обоюдному неудовольствию.

Кардайл неожиданно схватил меня за предплечье, угодив ладонью как раз на мэйм, и сильно сжал, впечатывая ключик в кожу.

— Пусти, больно! — приглушенно вскрикнула я.

— Нет, ну ты посмотри на этого калфового сына! — не вняв просьбе, возмутился кузен. — Вот скотина! Я так и знал, что он притащит ее сюда.

Я послушно проехалась взглядом по мужу, на локте которого уже привычно висела Риада, согласно кивнула и спросила:

— Откуда знал?

— Самодовольный тупой змееныш,[43] — не удостоив меня ответом, продолжил ругаться Дайл.

— Он не тупой, — возмутилась я.

— Ты посмотри, как в мою птичку вцепился!

— Это она к нему прицепилась!

— Да она его терпеть не может!

— Оно и видно!

— Я ему все зубы выбью, — подавшись вперед, пообещал Кардайл. Я дернула его обратно за рукав и потребовала:

— Не смей соваться к моему мужу!

— Да при чем здесь твой Брэмвейл? Кстати, а он-то что тут делает?

— А… — Я помедлила, пытаясь сообразить, о чем же мы вообще пререкались, если не о Грэгори. — Ты о ком говорил?

— Да вон же этот урод мою Соэру к павильону притащил! — воскликнул кузен, а я замолкла, переосмысливая ситуацию.

Соэрой, судя по всему, звали веснушчатую девочку, сопровождавшую Коллейна. Племянницу главы Кручара, то есть члена самой влиятельной семьи чародеев в Латии. И на эту «птичку» нацелился мой бестолковый двоюродный братец?