Жена (не) подарок

Поехал домой, нервно барабаня пальцами по рулю. Сбитые костяшки на правой руке побаливали, но меня беспокоило не это.

Все рассказы Милы меркли по сравнению с тем, что я сегодня увидел собственными глазами.

Ремезов стопроцентно повернут на ней, даже больше — одержим. Его глаза горели фанатичным огнем. И он явно не собирался сдаваться. Вопрос в другом: в чем причина такой неистовости и откуда такая ненависть к детям? Он ведь и сам когда-то был ребенком. Неужели забыл?

Однако Мила права: его однозначно перемкнуло после ее ухода. Он явный клиент психиатра.

Ладно, охрану усилю, а домой еще и доберманов с дачи заберу. Эти зверюги вышколены от и до, мимо них и мышь не проскочит, не то что Ремезов. Еще и Рра, моего верного хаски, должны вот-вот вернуть из ветеринарной клиники. Приболел, бедняга, пришлось почти на неделю его там поселить.

В общем, защиту дома обеспечу.

Так, что еще? Камер побольше повесить по периметру.

Милу пугать, конечно, не стану, но отношение Олега к детям в целом и его маниакальное желание избавиться от моего — моего! — ребенка... Это уже ни в какие ворота не лезет.

Пожалуй, приставлю следопытов и к нему самому. И, раз уж Азаров пока не может заняться этим вопросом, пусть поручит это дело своим сотрудникам. Лучшим, разумеется.

«Слабые места есть у всех. Твое я тоже найду, Ремезов».

На краю сознания маячила и другая его фраза. Она сразу резанула, но я не подал вида.

«Она не могла согласиться!» — что это значило?

Ремезов, хоть и псих, но Милу явно изучил основательно, поэтому, скорее всего, имел все основания так думать. Жаль, я не подозревал, о чем он.

Ну право слово, с чего это Миле отнекиваться выйти за меня замуж? Я не глуп, не урод, богат, наш первый раз ей явно понравился, насколько я помню. От Олега защиту пообещал, опять же. Ребенка хочу. Какие у нее доводы не соглашаться? Я отказывался понимать.

На днях с ней и поговорю, чего тянуть. Она скажет «да», я уверен.

* * *

— Привет! — расплылась в улыбке Мила, распахнув передо мной входную дверь.

Обычно я открывал сам, однако встречающая тебя улыбкой красивая и вкусно пахнущая девушка  — несравнимо лучше. Этак еще привыкну.

— Привет, — вернул я улыбку, вошел и сразу потянул носом. — А чем это у нас так вкусно пахнет?

— Анна Валерьевна как раз над ужином колдует,  минут через двадцать будет готов. Ой, а что это? — изогнула брови Мила.

Смотрела она прямо на мою правую руку.

— Э-э-э... да так, ничего.

Мила нахмурилась и поджала губы, однако вслух ничего не сказала.

Вот и правильно, вот и умничка, люблю понятливых девушек.

— Ну, раз еще есть время, пойдем пока по саду прогуляемся? — предложил ей.

Она кивнула, и мы вышли на улицу.

Мягкий свет уже включившихся фонарей разгонял вечерний сумрак, и я неспешно повел Милу к небольшому пруду.

Она что-то рассказывала о своем рабочем дне, но я, признаться честно, ее практически не слушал: был поглощен собственными ощущениями. Легкий ветерок доносил аромат ее свежих духов, а ее теплая ладонь обхватывала мою руку чуть выше локтя, легонько сжимая и... рождая во мне фантазии.

Совсем одичал. Обычная ладонь на моей руке, а реакция как у юнца.

Однако я не стал противиться желанию, одним рывком развернул Милу к себе, взял ее лицо в ладони и медленно склонился к ее губам, продолжая смотреть в глаза.

Она потянулась ко мне, прижалась крепче, и безотчетным жестом облизала губы.

Я счел это знаком, мягко обхватил ее за шею, немного потянув за волосы, чтобы она запрокинула голову, и приник к ней с поцелуем. Хотел, чтобы он получился легким, невесомым и ласкающим, но уже через несколько секунд полностью погрузился в водоворот эмоций, и поцелуй перерос в другой: властный, изучающий, присваивающий.

Я блуждал второй рукой по ее телу, вбирая в себя ее губы, покусывая и лаская их, то усиливал, то ослаблял нажим. В какой-то момент услышал негромкий стон Милы и почувствовал ее горячую ладонь на своей груди. Она хотела меня не меньше.

Черт. Одежда казалась лишней, хотелось прижаться к ней всем телом, почувствовать ее бархатную нежную кожу, с силой пригвоздить ее к кровати и брать ее, а потом ласкать до утра и снова брать. И так до тех пор, пока она не взмолится о пощаде.

Ужин подождет. Я нехотя оторвался от губ Милы и охрипшим голосом прошептал:

— Пойдем наверх?

Она опустила голову и виновато прошептала:

— Мы не можем.

Очарование момента словно куда-то испарилось.

— Это еще почему?

— Ну... Сирануш Акоповна сказала на всякий случай повременить с... этим самым до первого скрининга. Пару недель.

«М-да, — мрачно подумал я, — это будут тяжелые пару недель».

— Я понял. Значит, подождем.

Снова потянулся к Миле, крепко прижал к себе, усмиряя дыхание.

Поднял голову: на небо взобралась полная Луна, создавая неповторимый узор-дорожку на пруду. Тихо и... хорошо.

А чего тянуть, так? Все равно предложение делать, почему бы и не сейчас.

Я отстранился от Милы, заглянул ей в глаза, провел большим пальцем по нежной коже щеки.

— Мила, выходи...

Договорить не успел. В следующий миг она в ужасе округлила глаза, подпрыгнула на месте и заверещала так, что у меня в ушах зазвенело:

— А-а-а-а!