Жена (не) подарок

— Я ела ее и плакала. Плакала от счастья, веришь? Впервые в жизни мне ни с кем не надо было делиться, ни с кем! Вся эта вата была только моя. Личная! Честно, мне очень хотелось ее обнять, прижать к себе, присвоить окончательно. Я, конечно же, понимала, что так делать нельзя. Но палочку от ваты хранила еще долго, пока ее не выкинула новая уборщица, решив, что это мусор. О, я тогда неделю рыдала навзрыд.

Мила не смотрела на меня, видимо, боялась моей реакции или что я отреагирую как-нибудь не так. Стало нестерпимо жаль ту маленькую хрупкую девчонку, которой она была.

Да, она права: я понятия не имел, через что проходят дети-детдомовцы. И это — обычная сахарная вата — ее лучшее воспоминание. Что же тогда записано в плохие? Насколько сильной нужно быть, чтобы не сломаться там, не скатиться в пропасть? И еще сильнее, чтобы так смело и честно об этом рассказать.

Я придвинулся ближе и крепко ее обнял, поцеловал ее пахнущие шампунем волосы.

— Спасибо, что поделилась.

— Пожалуйста. Наверное, именно поэтому, — усмехнулась Мила, — я такая жуткая собственница. Ни за что не прощу измену.

Не надо было быть провидцем, чтобы почувствовать за ее смешком боль. Меня взяло зло: какой же Ремезов редкостный придурок, ведь изменял ей ни с кем попало, а с лучшей подругой. Она же наверняка делилась с ним своими ценностями и взглядами на жизнь.

Ценностями... Я замер, сглотнув возникший в горле ком. Это что же получается? Она только что искренне поделилась со мной сокровенным? Как и вчера, когда рассказывала, какой видит семью. И позавчера, когда делилась идеями приснившихся ей нарядов.

Я немного отстранился и правой рукой легонько приподнял ее подбородок, заставив смотреть себе в глаза. Не знаю, что хотел там увидеть. Наверное, бегающий взгляд или хоть толику вранья и скрытности. Но в ее глубоких серо-голубых глазах — глазах, которые уже стали мне дороги, — увидел лишь собственное сомневающееся отражение.

По ходу, я все-таки кретин.

*Hermosаи*bella (исп.)— красавица; красивая, хорошенькая.

Глава 54

«Мила, Олег уехал из страны, ты можешь быть спокойна».

Эти слова Артура мягким маслом разливались внутри, словно смазывали заевший механизм, из-за которого я частенько сжималась, порой незаметно даже для самой себя. Зато заметно для Артура.

До этого мне постоянно казалось, что бывший нападет из-за угла в тот самый момент, когда буду меньше всего этого ожидать.

А теперь... о, это сладкое слово «свобода». Не поймешь, что оно значит, пока не ощутишь на собственном опыте.

За этими сладкими размышлениями меня и застала Аля среди рядов в магазине одежды для беременных.

— Александра Михайловна! — нахмурила брови я, и та замерла, будто уткнувшись в невидимую стену. О да, я называла ее полным именем в моменты крайнего возмущения. Вот как сейчас, например.

— Что? — округлила глаза она и даже сделала небольшой шаг назад.

— Ты время видела? У тебя совесть есть? Я уже час тебе дозвониться не могу, скоро булькать буду — столько чая выдула, пока тебя ждала!

— Я не виновата, — вздернула подбородок Алька и в сердцах замахала руками: — Какой-то баран на машине чуть не посадил меня на капот. Красный сигнал светофора, видите ли, не заметил, торопился очень. Права купил, а ездить не купил.

Она заметила проскользнувшую в моих глазах тревогу.

— Да не, я в порядке, правда, просто испугалась. Ну что, ты уже выбрала наряды?

Аля постучала пальцем по губам, словно задумавшись.

— Хм... Даже не знаю, что тебе подойдет. Чехол для шарика?

И захихикала.

— Вот зараза! — Я шутливо замахнулась на нее сумкой, а потом любовно погладила свой круглый живот. — Через неделю, кстати, узнаем, кто у нас. Артур говорит, ему все равно, а я чувствую, будет ему наследник.

— Поздравляю! — Подруга в мгновение ока оказалась рядом и крепко меня обняла. — Ты сама-то как, рада мальчишке или принцессу хотела?

— Мне все равно, — улыбнулась я. — Даже лучше, если первый будет мальчик.

— Первый? — Алька подняла бровь. — Так что, у вас с Арчи все более  чем нормально, раз ты тут уже о втором помышляешь?

— Ну... — смутилась я, — мы так-то не обсуждали еще этот вопрос, но да, он после медовой недели сильно изменился. Более нежный и внимательный стал, подарки дарит, цветы охапками, уже ставить некуда, — рассмеялась я и подняла палец. — Не знаю, что случилось. Наверное, не зря так стараюсь ложиться красивой, вставать красивой. Даже видео по этикету изучала.

— Мил, ну что за ерунда, — цокнула Аля. — Зуб даю, не в этом дело. Он просто в тебя втю-рил-ся. — И подмигнула.

Она начала перебирать висевшие на вешалках платья одно за другим.

— Не то, не то, боже, какой кошмар, цвет не твой, не пойдет... О-о, вот, глянь!

Подруга протянула мне синее платье с длинным рукавом.

Я покачала головой.

— Не-а, не нравится.

И мы снова погрузились в перебирание вещей.

— Слушай, а как там ваши доберманчики?

Аля вместе с няней была у нас в гостях на прошлой неделе и влюбилась в этих собак с первого взгляда. Собачница, что с нее взять.