Жена палача

Сестра произнесла это с таким важным видом, что я не сдержалась и прыснула. И не смогла отказать себе в удовольствии подшутить над ней.

- Надо же, - сказала я невинно, передавая тете тарелку с кусочками поджаренной на углях курицы, - я думала, выбирать надо человека, а не партию.

Тётя засмеялась, но Лилиана всплеснула руками.

- Она ещё шутит! А я говорю серьезно, – рассердилась она.

- По-моему, - примирительно сказала тётя, - Виоль может похвалиться, что у нее есть кое-кто на примете.

- Кто же? – заинтересовалась сестра.

- Молодой Сморрет, - сказала тётя со значением. – Он видел ее в первый день приезда и теперь частенько появляется возле нашего дома – проходит мимо, зачем-то поглядывая на окна.

- Тётя, - упрекнула я. – Вы же знаете, что я к этому не имею никакого отношения.

- Ты не имеешь, - согласилась она, - а вот твоя красота…

- Тетя! – мне было и стыдно и смешно.

Но тётя и не подумала замолчать.

- Элайдж Сморрет – тот самый счастливчик, который и хороший человек, и достойная партия, - сказала она. – К сожалению, сестры у него нет, так что тут план Лилианы не сработает.

- Сморрет-младший, несомненно, богат, - задумчиво согласилась Лилиана, - но он такой манерный, как девица.

- Просто хорошо воспитан, - вступилась за него тётя.

- Ой, всё время хнычет про погоду и мигрень!

- Всего лишь умеет поддержать салонную беседу.

- В любом случае, решать мне, - прервала я их спор. – И пока я в трауре.

- Но это не мешает тебе отправиться поиграть в мяч, - сказала тётя, подмигивая мне незаметно для Лилианы. – Женихи никуда не денутся.

День промелькнул незаметно, и мы возвращались в Сартен уже в сумерках.

Сестра попросила возчика поехать другой дорогой, чтобы показать мне берег реки.

- Там как на картинах художников прошлого века, - рассказывала Лилиана. – Смотришь – и будто унесся душой во времена фей и эльфов.

Но когда мы выехали к реке, вовсе не живописные ивы привлекли мое внимание.

- Что это? – спросила я, указывая на каменный двухэтажный дом, выстроенный на холме. Он утопал в рябиннике, отчего больше походил на черный корабль, плывущий по огненным волнам.

- Дом палача, - презрительно бросила сестра. – Ты совсем не туда смотришь.

- Там живет палач? Мастер Рейнар?

Лилиана поморщилась, но тётя объяснила мне, очень благожелательно:

- Да, это его дом. Он сам построил его. Больше похоже на крепость, правда?

- Правда, - кивнула я, глядя на темные окна. В них не было света, значит, хозяина не было дома.

- О, а вот и он сам, - пробормотала Лилиана. – Легок на помине.

Я не смогла сдержать сердечной дрожи, услышав её слова, а когда увидела черную фигуру на черном коне – задрожала и сама. Но это была не дрожь ужаса. Страх, томление и восторг… Какая удивительная смесь чувств… Удивительная и непонятная… Но именно это я переживала сейчас.

Возчику пришлось придержать лошадей, чтобы пропустить виллана, который ехал с мельницы на коляске, запряженной волами. Волы топали, сонно опустив морды, а их хозяин, увидев мастера Рейнара, торопливо стащил шапку, кланяясь. Палач тоже придержал коня, и виллан забормотал извинения:

- Вы простите, что я не пропустил… Эта тупая скотина если идет – её и дубиной не свернешь!..

Он уже проехал мимо палача, когда тот наклонился из седла и схватил с повозки наполовину полный мешок с мукой. Ударил коня пятками и поехал по дороге, даже не оглянувшись.

- На здоровье, мастер, - сказал виллан ему вслед, а когда палач отъехал на двадцать шагов, забористо выругался сквозь зубы.

- Он забрал у него муку? – спросила я, когда наша коляска тронулась с места. - Вот так просто? Разве это не воровство?

- Конечно, воровство, - фыркнула Лилиана, обмахиваясь платочком и презрительно кривя губы.

- Конечно, нет, - строго возразила тётя. - Палач не имеет права появляться на рынке, никто ему никогда ничего не продаст. Но королевской милостью он берет с торговцев налоги – часть берет продуктами, для себя.

Я не нашлась, что ответить на это. В нашем маленьком городе не было палача, и я не могла представить, что кому-то могут запрещать покупать себе еду.

Навстречу нам промчалась лошадь, и за шляпкой всадницы полосой белого тумана струилась вуаль.

- Куда вы, фьера Селена? – окликнула всадницу Лилиана.

- Забыла ленты на берегу! – ответила женщина, смеясь. – Не волнуйтесь! Я знаю дорогу домой!

- Не сомневаюсь в этом, - ответила сестра слишком уж любезно, и я с удивлением посмотрела вслед фьере Селене.

Возвращаться в сумерках за лентами? Вполне можно было забрать их завтра, при свете солнца, или даже послать за ними слугу. Белая вуаль трепыхнулась на ветру последний раз и скрылась из виду, за поворотом дороги, а Лилиана произнесла с раздражением:

- Как пить дать, кому-то назначила свидание. Все время заводит любовников – знают все, кроме мужа.

- Не следует говорить о подобном в присутствии Виоль, - одернула её шокированная тётушка. – Пощади невинные уши!

- Пусть привыкает, - сказала сестра, как отрезала. – У замужней женщины только два пути – либо изменяет она, либо изменяют ей.