Жена по ошибке (СИ)

Коридора не было. Вот так вот просто: не было, и все. Вместо него за дверью обнаружилось еще одно помещение — на этот раз небольшое и совершенно пустое, если не считать стола, колченогого стула возле него и охапки бесформенного тряпья в углу.

Я медленно, как во сне, отступила…

Аккуратно закрыла дверь…

Огляделась…

Снова открыла…

Ничего не изменилось. Комната. Стол. Стул. Тряпье. И никакого прохода.

Изумление, непонимание, оторопь, испуг, медленно перерастающий в ужас. Я словно оцепенела — стояла на пороге, не в силах двинуться с места. Мысли стали вязкими, в голове нарастал невнятный, тягучий гул, а в горле застрял комок. Я все сглатывала его… сглатывала… и никак не могла проглотить.

От накатывающей паники спас звук.

Невнятный глухой стон неожиданно пронесся по помещению, отразился от стен и растаял где-то под потолком. Потом куча тряпья в углу шевельнулась, двинулась и покатилась к центру комнаты, оказавшись при ближайшем рассмотрении парнишкой лет тринадцати, связанным по рукам и ногам и с кляпом во рту.

Если бы передо мной был взрослый мужчина, я бы еще подумала, подходить или нет. Но там, на грязном полу, лежал мальчишка, почти ребенок, и он явно нуждался в помощи. Это вывело меня из оцепенения, вытеснив на время все остальные мысли. Я бросилась вперед, вытащила грязную тряпку у него изо рта и…

— Там на столе нож, — отплевываясь, тут же подсказал парень. — Быстрее.

Быстрее не получилось. Сначала вообще показалась, что веревка не пеньковая, а железная, и мне ее никогда не перепилить. Но потом я сообразила, что надо просто прикладывать больше усилий, и дело пошло на лад. Первым делом я освободила мальчишке руки, а с путами на ногах он справился уже сам. И, надо сказать, гораздо лучше и легче меня.

— Спасибо, подруга, выручила.

Парнишка отбросил в сторону куски веревки и гибким, слитным движением поднялся с пола. Я даже не успела заметить, как это произошло. Миг, и он уже стоит, улыбаясь мне широченной, почти неотразимой улыбкой, которую не портили даже многочисленные кровоподтеки на лице. Рыжий, вихрастый, конопатый с аккуратным, чуть вздернутым носом. В невысоких мягких сапогах и рваной, пропыленной одежде.

— Если понадобится помощь, приходи к Гусю, или просто в Гнезде спроси Лиса. Лис, это я, — представился мальчишка. — Там меня каждый призрак знает. Ты, кстати, чья?

Гусь, гнездо, лис. У них тут что, зоопарк??

И опять все тот же странный вопрос. Впрочем, после исчезнувшего коридора меня уже трудно было чем-то смутить. Поэтому я не стала ни спорить, ни возмущаться, просто ответила:

— Ничья.

Сердце сжалось от осознания, что это может оказаться самой что ни на есть настоящей правдой. И эта правда не понравится ни мне, ни окружающим.

— Ну, не хочешь говорить, не надо, — легко согласился мальчишка. — Хм… И браслетов на руках не видно. Магией скрыла? Прячешься от хозяина? Зря, все равно, найдут. Ладно, не мое это дело. Если понадоблюсь, знаешь, где искать.

И он шагнул к выходу.

— Постой, — мой окрик настиг Лиса уже на пороге. — Как отсюда выйти?

— Так же, как пришла, — обернувшись, пожал он плечами.

— Не получается. Я пришла через сюда через коридор, который раньше был на месте этой вот комнаты.

Мои слова произвели на парня потрясающее впечатление. Нет, он не удивился, не рассмеялся и не обозвал ненормальной — подобрался, ощутимо напрягся, а потом оглядел меня с ног до головы. Цепко и внимательно, будто только что заметил.

— Ты ведь не скрываешь браслеты, верно? — наконец произнес он.

— У меня их вообще нет, — выдавив улыбку, призналась я.

— Откуда ты? — новый резкий вопрос. — Где живешь?

— В Москве.

Недоумение в настороженно поблескивающих зеленых глазах.

— В России, — предприняла я новую попытку.

Недоумение не исчезло, лишь усилилось.

— На Земле, — закончила я и замерла, отчаянно надеясь на чудо.

Незнакомый двор, ряженый мужик, комната вместо коридора, непонимание в глазах Лиса — все это кусочками мозаики складывалось в жуткую, почти невероятную, но тем не менее вполне реальную картину. Где-то там, в глубине души, я уже догадывалась, хоть и отчаянно не желала это принимать: я не в Москве и, скорее всего, не в России. Но, может быть, еще на Земле?

Господи! Господи! Пусть будет так.

Чуда не произошло.

— Иномирянка, — озвучил свой приговор мальчишка и хмыкнул почти сочувственно: — Ну, подруга, ты и попала.

Он хотел еще что-то добавить, но тут болтавшийся у него на шее небольшой продолговатый камешек неожиданно дернулся, а потом поменял цвет, из серого став темно-бордовым. Лис тут же насторожился и вскинул голову, словно к чему-то прислушиваясь.

— Давно ты здесь? — бросил он отрывисто.

— Примерно полчаса.

— Плохо дело.

Парень скривился, посмотрел на камень, который продолжал менять цвет и был теперь красновато-коричневым, снова перевел взгляд на меня. Он явно колебался, и я замерла, не отрывая от него глаз, чувствуя, что сейчас, в этот самый момент, решается моя судьба.

Наконец, мальчишка тряхнул головой.

— Хочешь жить? — выпалил он быстро.

Странный вопрос. Кто ж не хочет?

— Конечно!