Жена по ошибке (СИ)

В Гильдии он, едва переступив порог, тут же ушел к грандмастеру, а я поднялась в выделенные нам комнаты.

В моей спальне мы с Лисом первым делом расставили по углам экранирующие сферы. Вскоре они тускло засветились, подтверждая, что помещение защищено и никто посторонний не войдет сюда, ничего не увидит и не услышит.

— Все, — приятель удовлетворенно улыбнулся. — Меняй внешность и отдыхай. Обед я попозже принесу.

И ушел, оставив меня одну.

Я тут же сбросила чужую личину и, почувствовав, как радостно заискрил внутренний источник, блаженно потянулась. Как бы ни было интересно, а порой и забавно носить чужой образ, подпитываться, вбирать рассеянную в пространстве магическую энергию я могла только в своем собственном.

В ванной я в этот раз особенно долго рассматривала себя — лицо, тело, — будто заново знакомилась с собой, настоящей. Казалось, после прошедшей ночи что-то во мне должно измениться. Хоть немного. Но нет, все как обычно. Даже плечо не повреждено: ни единого пятнышка, покраснения или царапины. Как я ни разглядывала, поворачиваясь то так, то этак, ничего не обнаружила.

Лис вернулся через час, когда я уже успела помыться, переодеться и даже восстановить энергию. Сегодня это получилось на удивление легко и быстро.

Мы неторопливо поели, расположились на подоконнике с кружками горячего отвара в руках, и я стала рассказывать, что со мной приключилось. Без подробностей, разумеется. А потом Лис задал, наконец, вопрос, который — я видела — мучил его все это время.

— Что будем делать, Ник?

— Жить дальше, — пожала я плечами. — С той компенсацией, что удалось получить с Ярвуда, надеюсь, очень неплохо. У меня теперь достаточно денег, чтобы заплатить за новые документы, школу и выкупить тебя у Ворона. Ты ведь не передумал уходить со мной?

— Нет, конечно.

— Ну вот. Выправим бумаги на имя вдовы и ее несовершеннолетнего брата, купим дом, наймем тебе учителей по основному дару и вспомогательному. А там… в академию поступишь. Закончишь, станешь магом, знаменитым и уважаемым. Хочешь?

Я шутливо взлохматила рыжую шевелюру мальчишки, а потом сама же любовно и аккуратно ее пригладила.

— Хочу, кто ж от такого откажется? — Лис нетерпеливо вывернулся из-под моей руки. — Но я не об этом. Ты-то теперь как?

— А что я? Не буду больше «профессиональной девственницей», и все. Жалко. Но не смертельно. Я ведь и не планировала вечно зарабатывать этим на жизнь. И теневиком до конца своих дней оставаться тоже. Ну, а пока срок действия договора о найме не истек, дело мне точно найдется. Профессиональной вдовой, например, или женой.

Я рассмеялась, но друг моей шутки не принял.

— Ты теперь замуж не выйдешь, — упрямо тряхнул он головой. — Семью не заведешь, детей.

— Не беда. Тебя женю, и стану твоим детям примерной тетушкой. Хлопотливой, заботливой и очень любящей. Одинокой, в любом случае, не останусь. К тому же, вдовы вполне могут второй раз замуж выйти. И арку им проходить не надо.

— На вдовах женятся одни уроды, старики, извращенцы и охотники за наследством, — фыркнул парень. — Сама знаешь.

— Знаю, — согласилась я. И снова потянулась к мальчишке, чтобы его приобнять. — Не волнуйся. Я не собиралась и не собираюсь замуж в вашем мире. Не нравятся мне здешние законы о браке. И мужчины местные тоже, уж прости. И я не о внешности сейчас говорю. Есть и красивые, и умные, только вот…

— Что?

— Все они отца моего напоминают. Словно на одной грядке выросли.

Я прижала к себе Лиса, и на этот раз он не стал сопротивляться. Точно чувствовал, что мне необходимо его тепло.

Отец…

Наверное, они с мамой когда-то любили друг друга. По крайней мере, мне очень хотелось в это верить. Но когда я достаточно подросла и начала понимать, что вокруг творится, все обстояло уже очень печально.

Нет, Олег Ветров не бил жену, руки на нее никогда не поднял. Просто унижал, втаптывал в грязь, пользуясь ее зависимостью, моральной и материальной. Ежедневно. Ежечасно.

Талантливая актриса — Янка унаследовала свои способности именно от нее, — мама так и не доучилась. Вышла замуж на третьем курсе, поддалась уговорам мужа и бросила театральный. Потом одни роды, другие, и мама, опять же по настоянию отца, осела дома.

— Предназначение жены — заниматься хозяйством, мужем, детьми, — любил повторять господин Ветров.

Со временем его бизнес раскрутился, он нанял домработницу, няню, но маме не позволил выйти на работу. Она так и осталась домохозяйкой. Иногда мне кажется, отец сделал это специально, чтобы был повод упрекать жену. Во всем. В безрукости, нерадивости, неухоженности, лени, глупости.

Упреки несправедливые, незаслуженные, но мама их молча глотала. Смиренно все принимала, лишь сильнее сутулилась, худела, дурнела. Она боялась мужа.

Яна тоже страшилась отца, а я… Поначалу я пыталась бунтовать, спорила, доказывала, дерзила, вставала между родителями. Но за мое поведение опять-таки доставалось маме.

«Сидит дома, ничего не делает, даже дочерей не способна нормально воспитать» — так это называлось.