Жена поневоле

Прогоняя наваждение, Кира потрясла головой – она взрослая разумная женщина, а не юная восторженная старлетка, легко впадающая в фанатичную влюбленность только заслышав звуки чарующего мужского голоса – и наваждение растаяло. Она уже могла спокойно слушать этот голос и по достоинству оценить столь редкий божественный дар, данный простому человеку.

Голос был действительно необычный – мягкий, нежный и волнующий одновременно, но для ее влюбленности (хотя общеизвестно, что женщины любят ушами) этого было мало – душа Киры не была настолько израненной и одинокой, чтобы поддаться незримым чарам.

Подняв с пола массивную золотую печатку, Кира села на пол под столом, вновь надела печатку на средний палец и, вытянув руку, немного полюбовалась ей. Бриллианты в полутьме на черном камне сверкали особенно ярко.

Неожиданно дверь кабинета открылась, и Кира, прижав руку с печаткой к груди, сжалась под столом.

– Борис! – обратился обладатель бархатного баритона к адвокату Бурмистрова, входя в кабинет. – Ну, хоть ты ему скажи, что это неразумно – может, он тебя послушается! А где наша молодая?

Кира уже хотела сказать: «Я здесь», но представила себе, как это будет выглядеть – вылезать из-под стола «без одной ноги» попой кверху, цепляясь за все что под руку подвернется, да еще ругаться чуть ли не матом – нога с каждой минутой болела все больше, не очень лицеприятное зрелище, тем более для первого знакомства. Поэтому она, как всегда, передумала, не стала вылезать и отзываться, решив, что человек заглянет в кабинет, ее не найдет и преспокойненько пойдет искать ее дальше по дому.

Сидя под столом, Кира недоуменно прислушалась к изменившемуся вдруг удивительному мужскому голосу – почему-то он потерял свое магическое обаяние и бархатистость, став почти обыкновенным.

Но, вопреки ее ожиданиям человек с бархатным баритоном не вышел из кабинета и не пошел ее искать, а вошел в кабинет и не один…

В кабинете произошло какое-то движение, кто-то неслышно (ворсистый ковер заглушал шаги) подошел к письменному столу, зашуршали бумаги, и раздался удивленный возглас мужчины с изменившимся баритоном.

– Он что сума сошел? Все имущество передал в управление этой женщине? Почему?

– Я его предупреждал, но он и слушать не захотел. Сказал: «Ты, брат Бориска, если что, за мою спину прячешься, а она меня за свою спину от пули спрятала – даже если обманет, буду считать, что за свою жизнь с ней расплатился…».

– А сколько раз мы его от разорения спасали, он не считал…

– Нам остается только одно – принять все как есть, и извлечь из этой ситуации максимум пользы, – недовольно констатировал адвокат и, взяв со стола из футляра ручку с золотым пером Бурмистрова и любуясь ей, задумчиво продолжил: – Странная дамочка – эта госпожа Чичерина Кира Дмитриевна, так неожиданно свалившаяся на нашу с тобой голову. Приехала с утра пораньше и раз – подписала все бумаги. Одним росчерком пера этой великолепной ручки стала обладательницей всего имущества Славы! Но ты бы видел, с каким видом подписала! Будто сделала ему огромное одолжение…

– Еще бы ей такое не подписать! Собственности на десятки миллионов долларов, да акции банка, – заключил баритон и, усмехнувшись, самым обычным, ну может чуточку более красивым голосом, чем обычный, упрекнул адвоката: – А ты, Борис Яковлевич, ручечку то эту великолепную положи на место – не ровен час хозяин вернется и, не найдя подарка, осерчает…

– Ты все шутишь, Лаврентий, но от шуток твоих не весело, ядовитые они, как жало скорпиона.

– Ладно, не сердись на меня, брат Бориска! Выиграем дело, я тебе на радостях такую же ручку подарю и даже с монограммой! Но только, что мы будем делать с этой новоявленной женой? Она нам, зараза, все карты смешает – будет путаться под ногами со своими правами и документами перед носами трясти – искушение оставить себе все это богатство очень большое.

– Справимся, брат Лавруша. Пусть эта дамочка тратит деньги брата Вячека, а мы его делами займемся. Хорошо бы еще узнать, что это за дамочка и откуда она взялась на наши головы.

– Этим уже занимается служба безопасности нашего банка.

Разговаривая, мужчины направились к двери, и кабинет опустел.

8

Кабинет опустел, но Кира, усевшись поудобнее, все сидела под письменным столом, закрыв уши руками (что бы не слышать шума отъезжающих машин) и зажмурив глаза (что бы не видеть печальную реальность, в которой оказалась по воле случая) – ведь если разобраться все мы в душе маленькие мальчики и девочки, остро переживающие свалившиеся на нас несчастья и нуждающиеся в утешении и понимании.

Она старалась не думать о Бурмистрове, о его преступлении и своих новых проблемах (с большими деньгами появляются и большие проблемы – только дураки думают, что у богатых людей «все в шоколаде»), но не думать обо всем этом не получалось – привычная «таблетка» не зацикливаться на ситуации сейчас почему-то не действовала, хотя Кира честно пыталась отвлечься и подумать о ремонте своей квартиры.