Жена самурая

Акелу выпустили из СИЗО через сутки. Все это время я безвылазно провела дома, лежа в постели под одеялом. Меня вдруг охватила такая апатия ко всему, что я отключила телефон и даже не побеспокоилась сообщить об этом папе. Мой родитель решил вопрос кардинально – отрядил Никиту, справедливо рассудив, что никому другому я не открою. Никитка ломился в дверь до тех пор, пока я не устала слушать трели звонка и не выбралась из-под одеяла, чтобы открыть.

– Вы что вытворяете опять? – укоризненно спросил телохранитель, входя в квартиру и опуская на пол два объемистых пакета из супермаркета. – Ефим Иосифович рвет и мечет, между прочим.

– Да и пусть… – отмахнулась я, выуживая из пакета пачку сигарет. – Я так вымоталась за эти дни…

– Завтра Акелу отпустят, – как бы между делом сообщил Никита, унося пакеты в кухню, и я сразу пришла в возбужденное состояние.

– Да?! А чего ты молчал?!

– А как вам сказать, когда телефон отключен? – отбрил телохранитель. – Мы с утра уже знали, вот отец и начал вам звонить.

Черт… я узнала такую новость последней! Ну что за привычка…

– Никита, Никита, расскажи! – вцепившись в его рукав и даже забыв, что хотела курить, взмолилась я. – Расскажи, кто звонил, что сказал, во сколько его отпустят?

– Да погодите вы с вопросами! – отбивался Никита, пытаясь одновременно еще и продукты из пакета на стол выгрузить. – Вы ж явно не ели еще ничего, мне Ефим Иосифович так и сказал – езжай, мол, голодная ведь сидит, ни за что в магазин не выйдет, раз одна осталась.

Издав стон, я отстала – прекрасно знала, что Никита сперва исполнит роль кухарки, а уж потом будет рассказывать, и мне никак не удастся его уговорить сменить очередность действий.

Прикурив сигарету, я забралась с пепельницей на тахту и подумала, что сегодня в последний раз позволяю себе подобную вольность, а уже завтра буду, как паинька, курить в кухне, открыв окно. Не скажу, что эта мысль меня расстроила…

– Я у вас останусь сегодня, – сообщил Никита из кухни, – Ефим Иосифович так распорядился, сказал, чтобы я вас завтра к СИЗО на своей машине вез, а они сами подъедут.

– Сами? – переспросила я.

– Да, с Бесо.

– А Соня?

– С Галей останется, не тащить же ребенка в такое место.

Ну, в общем, я так и думала, что папа не удержится и тоже поедет встречать зятя, а дочери моей сочинит какую-нибудь очередную сказку. Да и Бесо, разумеется, поможет – он мастер на подобного рода выдумки.

Быстрее бы закончился сегодняшний день, думала я, рассеянно наблюдая за тем, как телохранитель, скинув пиджак и закатав рукава рубахи, ловко управляется с фаршированными блинчиками, посланными Галей, укладывая их в глубокий поддон, чтобы разогреть. В мойке у него уже обсыхали помидоры, огурцы и салатные листья, упаковка семги, вскрытая ножом, ждала своей очереди, длинный французский багет тоже вот-вот превратится в тосты – словом, Никита знал толк в кухонной работе.

– Галя блины прислала с творогом, как вы любите, – комментировал он, отправляя поддон в духовку, – и сказала, чем салат заправить. Есть сок лимонный?

– Над плитой шкаф, там бутылка из темного стекла.

– Нашел.

Ужин удался, и именно за едой Никита выложил мне все, что знал. Акелу должны были отпустить часов около одиннадцати, следовательно, к этому времени мы и собирались подъехать. Обвинения сняли, извинения, понятно, формально пробормочут, но кому они нужны, эти извинения? Человеку, проведшему довольно много времени вдали от семьи? Мне, перерывшей в городе почти все вплоть до асфальта, чтобы доказать, что мой муж не преступник? Глупость такая – эти извинения…

– Да, кстати – Савка звонил, – сообщил вдруг Никита, доедая последний блин с тарелки.

– Ну? – безо всякого интереса откликнулась я.

– Ну что – вы и сами знаете. Действительно, все началось в этом самом клубе, как я и говорил. Но даже не это интересно. А повод…

– А что – повод? Зависть, Никита. Зависть – черная, махровая зависть к более способному, более удачливому. Ты бы знал, чего и сколько мне наговорил этот Михаил там, в подвале… Я такой ненависти вообще никогда не видела, понимаешь? – Я отхлебнула чаю. – Он готов был Сашку разорвать, если бы сил хватило. Настолько сильно ненавидел, что даже любовницу свою не пожалел, а девка, в принципе, и виновата ни в чем не была, разве что хотела, наверное, кусок пожирнее отхватить.

Никита помолчал пару минут, а потом вдруг спросил:

– Вы не будете против, если я Савке телефон Ольги дам?

– Зачем? – не поняла я. – Все закончилось, Акелу выпускают – зачем… – и тут только осеклась, поняв смысл: – А-а! Вон ты о чем… забавно.

– А чего? – не смутился телохранитель. – Он увидел ее фотку у меня в компе, там есть одна, я с вашего мобильника сбросил.

Я понимающе хмыкнула и написала на салфетке Ольгин номер. Собственно, почему нет? Савва – парень серьезный, увлеченный, и собой недурен. Вдруг получится…